Грохочут бубны, бьют литавры
И надрывается свирель.
В венке вечнозеленом лавра
Хохочет Ирод, будто зверь.
Пред ним, всем телом извиваясь,
Подобно огненной змее,
Кружится в танце Саломея
Вся из бесстыдства в чешуе.
Доволен царь, смеется свита:
Ну как чертовка хороша!
Уж сколько полных чаш допито,
В вине загублена душа.
«Чем наградить тебя, царевна?!
Потешила меня ты всласть.
Устал от скуки ежедневной –
Готов употребить я власть.
Аль хочешь серьги золотые?
А, может, дюжину рабов?
Эх, где ж вы, годы молодые!
Покуролесил я бы вновь!»
«Ах, бросьте, батюшка, пустые
И бесполезные слова…
Я знаю, жил Пророк в пустыне.
Нужна его мне … голова».
Что ж слово царское, как камень,
И отвечай, раз слово дал!
И в зал, заполненный гостями,
Внесли кровавый царский дар.
И кровь невинного Пророка
Залила пол вином густым …
Обитель смрадную порока
Заполнил черный, едкий дым…
Так было - не было, не знаю
Прошло с поры той много лет.
Преданья в серой дымке тают,
Лишь в камне оставляя след.
Не любит молодость пророков,
Считая, что всегда права.
И катится на пол до срока
Одна-другая голова.
И кружит в танце Саломея
И снова падает Пророк.
Не стал за годы мир мудрее,
Лишь только более жесток.
картинка из Сети: Франц фон Штук, САЛОМЕЯ