Люди несовершенны. У кого слуха музыкального нет, у кого – голоса. Кто рисовать не умеет, у кого вместо таблицы умножения провал памяти. Раньше я думала, что топографический кретинизм – редкая проблема, присущая только мне, ну, и еще паре-тройке людей на планете. Я не запоминаю дорогу, плохо ориентируюсь на местности, путаю право-лево. Хорошо, что сейчас гаджетов разных, помощников наших, – завались. Навигатор и Гугл-карты – без них я просто пропала бы. Или, в крайнем случае, можно набрать по мобильному и уточнить: я сейчас на Николо-Ямской, угол Станиславского, мне дальше куда? Но, ведь если множество людей пользуются этими приспособлениями, значит, и у них не все в порядке с ориентацией в пространстве… Это несколько утешает.
История, которую я расскажу ниже, случилась в конце девяностых, когда ни мобильные телефоны, ни тем более навигаторы еще не были так уж доступны. Особенно в провинции…
Отпуск в конце сентября. Как всегда, нет лишних денег. Можно было бы наскрести на неделю в турецкой Текирове, но – больно мне интересно одной. И потом, я была влюблена, и уехать из Москвы – значит, расстаться? Не созваниваться пять раз на дню, не ждать, когда он, предмет мой любезный, приедет после рабочего дня и заберет меня в какое-нибудь небольшое вечернее приключение. В общем, я делала вид, что отдыхаю, безропотно занималась разными домашними делами, на которые вечно не хватает времени. Я перемыла все окна и балконы, перегладила все нескончаемые кучи белья, чего-то там наконсервировала и наготовила на зиму. Пару дней убила на неторопливый шоппинг. Между тем, ненастные дождливые дни внезапно кончились, пришли золотые деньки застенчивого бабьего лета. Отпуск в Москве – не так уж плохо, но хотелось на природу.
Я надеялась, что предмет сможет взять пару выходных дней, и мы съездим в гости к моей подруге в Рязанскую область. Даже и не к подруге, а к ее маме, которая жила в своем домике рядом с небольшим городком ли, поселком ли с роскошным русским названием – Павелец. Подруга моя, Аглая, нахваливала великолепные виды, красоту природы, изобилие местного рынка, обещала поход за грибами, яблоки «штрифель» собственного сада и парное молоко. И много чего другого, включая шашлыки и какую-то необыкновенно вкусную наливку местного разлива. И вообще, маленький этот городок дал название целому московскому вокзалу.
Сама Аглая, ушедшая в отпуск не неделю раньше меня, оставила мне подробнейшую письменную инструкцию, как добираться. Инструкция была на двух листах формата А4. Помнится, вариантов было несколько, своим ходом (если предмет не вырвется-таки, и мне придется добираться самостоятельно) на электричке и на автобусе, ну, или на машине. Как более доступный, упоминался город с не менее роскошным русским названием Скопин. Ориентирами служили обелиск Ленина, вокзалы авто и железнодорожный, зенитка или пушка военных лет – военный памятник. Все эти предметы чередовались в той или иной последовательности, в зависимости от того, каким транспортом я буду попадать к Аглайкиной маме в гости такого-то числа, через Павелец или через Скопин, в деревню с не менее славным русским названием Вылетовка.
Все это Аглая несколько раз растолковала мне, написала на бумаге, взяла с меня честное слово, что я приеду непременно, и отправилась в Вылетовку. Не надо говорить, что после этого никакой дальнейшей связи между нами не предполагалось, за полным исключением таковой между Вылетовкой и Москвой…
И вот – ура, ура! – предмет мой урвал пару отгулов, и в четверг мы стартовали в Рязанскую губернию.
Ну как в четверг… В четверг мы еще остались в городе, сходили не помню на какое культурное мероприятие, потом в ресторан, вечером сняли номер в отеле и наконец-то, наконец смогли побыть вдвоем. Без детей, без моей мамы, без звонков на домашний телефон в любое время суток от моих водителей…
Ах да, я же забыла уточнить – работала в то время я в транспортном отделе, управляла транспортно-экспедиторской службой. И водители звонили мне в любое время дня и ночи, если в перевозке что-то шло не так. А мое дело было разрешать проблемы и обеспечивать своевременность доставки контейнеров. Все просто. И не спрашивайте меня, как, с моим топографическим кретинизмом, меня угораздило найти работу именно на транспорте. Так получилось, в голодные девяностые особенно перебирать не приходилось.
Итак, вечер четверга пролетел просто волшебно. И вот скажите, в такой романтический и долгожданный момент Вы бы вспомнили о инструкции, как добираться к Аглайке? Ага. Я про нее вспомнила уже днем в пятницу, когда мы благополучно ехали на машине в сторону города Скопин. Мне казалось, что я помнила примерно схему: ж/д вокзал, перед ним памятник Ленину, все прямо-прямо по широкой улице, в конце улицы будет памятник военный. Потом еще немного – и проселок на Вылетовку. Заблудиться просто невозможно, как уверяла Аглая. И да – слово «Павелец» из моей головы вылетело напрочь.
Честно говоря, из нее вообще все вылетело напрочь, после того, как в отеле с моего предмета потребовали дополнительную оплату «за гостью». Тридцать процентов к стоимости «люкса», который он предусмотрительно забронировал. Любопытно, что его возмутил сам факт доплаты. Меня же возмутило другое – почему тридцать процентов? Я что, не человек? Или мне только тридцать процентов сервиса положено? Где логика? Ну, если б еще половину, а то – тридцать процентов! Дискриминация.
Само собой, мы не скандалили (хотя стоило бы), а ржали как сумасшедшие над столичной жадностью московских отельеров и совсем замучили своими шутками администраторшу. Предмет шикал на меня, когда я требовала, чтобы правила были изменены и со второго человека брали бы пятьдесят процентов оплаты, что было бы, согласитесь, менее оскорбительно. В свою очередь, он требовал, чтобы со второго человека ничего не брали вообще, поскольку он платит за целый номер и может привести туда хоть сто человек гостей. Администраторша – красная, с вытаращенными глазами, совсем сбитая с толку – все говорила про какие-то прейскуранты, мы ее не слушали, предлагая все более фантастические варианты решения нашего вопроса, изнемогая от смеха и общего идиотизма ситуации.
И вот, в самом романтическом расположении духа, веселые и счастливые, хоть и ограбленные на тридцать процентов, мы добрались до Скопина. Железнодорожный вокзал мы нашли быстро. Но удивительно – памятника Ленину на привокзальной площади не было. Предмет пошел в народ и выяснил: памятник Ленину имеется, но совсем не рядом с вокзалом, а наоборот. Я встряла: а может, есть автовокзал? А памятник героям войны? Тоже есть, но в другом месте.
Я почувствовала какой-то подвох. По Аглайкиным словам, все это должно было находиться близко друг к другу. Но мой предмет что тогда относился, что сейчас относится несколько свысока к женской логике и всяким таким штучкам. Поэтому он забрал инициативу в свои руки.
Мы исколесили весь Скопин. Ленин стоял на круглой площади, вокзал находился в другом месте, военный монумент в третьем. Мы проехали весь город, дальше шла дорога на Рязань. И даже я понимала, что нам туда не надо. Мы проехали еще один круг: военный, вокзал, автовокзал, Ленин. Никакого намека на Вылетовку. Я чувствовала себя идиоткой. Уже хотелось есть и – спать… Очередной круг: вокзал авто, ж/д, военный, Ленин. Всюду прямые и довольно широкие улицы. Про Вылетовку никто не слышал.
Нас не радовал солнечный теплый день. Мы не прониклись провинциальной прелестью городка. Мы колесили от одной точки к другой. На одной из улиц я заметила переговорный пункт. Но мы ехали то ли к военному монументу, то ли к Ленину, и, в очередной раз не обнаружив ничего, кроме шоссе в Рязань, решили позвонить в Москву. Я молилась, чтобы Аглайкины инструкции были дома, а не на работе. Через двадцать минут я начала молиться – хоть бы нам найти этот чертов переговорный пункт, потому что мы оба уже не помнили, где мы его видели…
Это был просто психоз. Веселье кончилось. Я сказала дрожащим голосом: давай поедем обратно в Москву… Предмет остановил машину, вышел в солнечный город и купил мороженое. Вкусное, из настоящих сливок. Мы съели его, сидя на лавочке. Это нас немного успокоило. Потом пошли искать урну. Зашли за угол, нашли урну, выбросили обертку. Я подняла глаза. Мы стояли напротив вывески «Междугородний телефон»…
Конечно же, в переговорном пункте только начался обеденный перерыв. Когда меня наконец соединили с Москвой, когда, к счастью, мама нашла Аглайкины инструкции в тумбочке рядом с кроватью, когда я услышала слово «Павелец», все стало на свои места. Конечно же, я смешала в кучу все, что Глаша говорила о двух разных городах. Конечно же, вся очередь любопытных скопинских тетенек слышала каждое слово нашего с мамой разговора. Конечно же, тетеньки, вволю посмеявшись над непутевыми столичными жителями, дали нам детальные советы, как доехать из Скопина в Павелец. Конечно же, мы еще какое-то время проплутали по городу, разыскивая заправку. И нашли ее на выезде из города в сторону Рязани. Но нам туда было (правильно!) не надо, нам – в противоположную сторону, поэтому мы сделали еще один круг по славному городу Скопину, собрав привычные бусы Ленин-военный-вокзал-вокзал. И поехали наконец в Павелец.
Мы молчали. Наконец одновременно повернулись друг к другу. Он сказал:
- Ты – начальник транспортного отдела. Все говорят, ты – блестящий специалист. Это нонсенс. Сапожник без сапог.
Мне оставалось только разрыдаться. Но я сдержалась.
- Ты же сам видишь, тут были и оба вокзала, и военный монумент, и Ленин. Если бы не было хоть одного признака, я бы заподозрила. Вот где нонсенс.
- Загадочная Россия…
Но самое удивительное в этой истории то, что мы до сих пор вместе, уже скоро двадцать лет как. Наверное, он решил уже тогда, что я без него пропаду. В трех соснах заблужусь, несмотря на все свои профессиональные навыки и второе высшее профильное. Стараюсь его не разубеждать…