“И как Лаван пошел стричь скот свой,
то Рахиль похитила идолов, которые были у отца ее”.
Бытие 31,19
“Догнать его, догнать –
обиде не уняться
пока моя рука
проступок святотатца
не выместит. Сквитаться!
не возвращусь, пока
не отомщу. Богам
не след с таким скитаться”.
“Настичь и обыскать,
шатры людей обшарить,
рассыпать скот и скарб –
да помнит – как пожара,
огня степного кару.
Клянусь, такого вра́г
не сотворит! Как раб
сбежал, обидев старость…
Я знаю – ты хитёр
и клад, что был похищен
у жён своих, сестёр –
у дочерей моих же –
припрятал словно хищник –
трусливый рыжий вор”.
– А это чей шатёр?
Рахиль? Войдём – поищем.
– Приветствуй старика,
не упрекай сурово.
Похоже, ты слегка
сегодня нездорова –
лежишь в тени шатровой,
стенаешь на мехах…
– Отец, я так плоха́ –
не вымолвить ни слова…
Отец не возразил,
хотя и прибыл в силе
и в праве, но… Рахиль…
Ресницы стыд унизал.
“Когда бы дочь унизил” –
скосился на подстил –
“себе бы не простил” –
и вышел от Рахили.
Да – вышел вон без слов:
да не узнают люди
что прячет под седлом –
под шкурою верблюда
(проступок хуже блуда)
родная дочь. “Шалом –
на мир бы отошло…
Отца лишь… обманула”…
– Зачем, ответь Лаван –
вступился, было, Яков –
бросаешь нам слова
как будто мы бродяги в
бегах? Зачем? Двояко
не дай истолковать –
тебе я отдавал
сполна до чёрной ярки.
– Зову тебя на пир –
без ссоры и обмана.
Позволь же с дочерьми
при гуслях и тимпанах
отпировать Лавану,
проститься. Не срами –
да устоится мир
в земле обетованной.
Кому нужна война?
Строга строка писаний.
Великая вина –
хищенье истуканов
изваянных руками.
Но мера ей равна
закланию овна́.
Хвала, хвала Лавану!
25.12.2015