***
Рассвет. Свинцовый привкус чая.
Озноб. Бессонницу кляня,
Как крайний стрелочник, встречаю
Пустой экспресс пустого дня.
Тупик. Финал. Конец движенья.
На лист упавшая рука.
И полосою отчужденья
Зияет каждая строка.
Я пуст. Я ноль. Я загнан в угол.
Последний догорает уголь
В чуть теплой топке. Замкнут круг.
Скорей бы ночь, гудки, дорога...
... Ни Времени. Ни Бытия. Ни Бога.
Лишь сердца монотонный стук.
Большая секундная стрелка
Большая стрелка, стражник судный,
Сердцебиение мое.
Миры мгновений посекундно
Слетают с кончика ее.
Летят по кругу друг за другом.
Минута. Час. Неделя. Год.
Летит Вселенная по кругу,
Вращаясь, как водоворот.
Река, текущая бурно
Течет река, несется бурно
От валуна до валуна.
То там, то здесь замрет скульптурно
И дальше катится волна.
Сверкает гривою льняною
На перекате голубом.
Считать ли нам одной волною
Бурун над каждым валуном?
Считать ли ею всплеск последний
Пред тем, как в Океан уйти?
Как быть нам? Быть сейчас на гребне
Или потом, в конце пути?
Не знаю. Обещаний полный,
Заходит век издалека:
Сперва возносит, будто волны,
Потом уносит, как река.
Ничего не говори!
Ничего не говори!
Все, что нам сегодня надо –
Помолчать немного рядом.
В мире птичьих голосов
Все понятно и без слов,
С полувздоха, с полувзгляда,
С полутрепета внутри
От тепла ли, от прохлады…
Ничего не говори!
Может, завтра все иначе
Будет, как и быть должно…
Что ж, наверно, не заплачу,
Просто посмотрю в окно,
На закат, который начат
Был вчера строкой зари…
Что ж, подальше в память спрячу
День вчерашний – на удачу.
Ничего не говори!
Только ты, моя душа
Одиночество лелею,
Словно яблоньку в саду.
По задумчивой аллее
Сквозь толпу один иду.
Нет ни сада, ни именья
За душою; ни гроша…
Только ты – мои владенья,
Только ты, моя душа.
О, одиночество, судьба моя
О, одиночество, судьба моя,
Ты утолило все мои печали.
На сердце так легко, как будто я
Имею все, что получить не чаял.
Мне ведомо неведомое вам,
Я вижу, как в плевелах зреют зерна.
Идущим из глубин души словам
В моих стихах, как путникам, просторно.
Господь! Даруют небеса в тиши
Терпение к судьбе и силу духа.
Так дай же одиночество души
В тот миг, когда земля мне станет пухом.
Как жаль, что мне тебе ответить нечем
Как жаль, что мне тебе ответить нечем.
Но не моя вина, в конце концов,
В том, что любовь – движение навстречу,
А я идти навстречу не готов.
Во мне, как и в любом, столпотворенье:
Мыслитель, дурень, циник, нелюдим…
Не человек, а недоразуменье –
Сторонним часто я кажусь таким.
Всего, что я в себе не понимаю,
Одним объятьем нежным не объять.
Я сам себя порой не принимаю.
Так как же мне любовь твою принять?
Между лунным светом и деревьями
Между лунным светом и деревьями,
Между верой в то, неверьем в это
Трепещу, как предки мои древние,
Меж деревьями и лунным светом.
Путь обратный перечеркнут кедрами,
Путь вперед – его почти что нету
Между тучами и смутным временем,
Между прошлым и душой измученной.
Тени снов сплошною стали теменью
Между смутным временем и тучами.
Бессловесным трепещу растением,
Тишиною над речной излучиной.
Позолотило солнце снег
Позолотило солнце снег,
Лежащий на вершинах горных,
Из рощиц, сёл, дорог и рек
Узор сплетая иллюзорный.
Каким ничтожным видишь ты,
Холодный пик, пространства гений,
Наш мир, где столько высоты,
Вершин и дерзких восхождений!
Что за мука злая скука!
Что за мука злая скука!
Стоит сердце распахнуть
Ярким краскам, громким звукам,
Вновь тоска сжимает грудь.
Что за хитрое удушье
Равнодушье ко всему!
Стоит вере тронуть душу,
Тут же катится во тьму.
Что за сущая обуза
Сущность бренная моя!
Сны о счастье с милой музой,
Даже их не вижу я.
Утрачу зрение и слух
Утрачу зрение и слух,
Прерву натужное дыханье,
Отправлю свой мятежный дух
В путь абсолютного познанья.
Пусть за чертой добра и зла,
За крайней кромкой небосвода,
Увидит, как Земля мала
Для тех, кто рвется на свободу,
Кому назначено судьбой,
Познав сомненья и соблазны,
Быть мыслью, то есть быть собой,
Непредсказуемым и разным, -
Искать в обрывках бытия,
В сомненьях, горестях, соблазнах
Суть человеческого «я»,
Суть многих «я», суть самых разных.
А вот и грешная душа,
Как прежде, неисповедима.
Она уходит не спеша,
Чтобы судить и быть судимой.
Она, как море, глубока.
Она бескрайней небосвода.
Но в ней обида и тоска,
Неверье, боль и несвобода.
Она в обрывках бытия
Должна искать, мелка и праздна,
Суть человеческого «я»,
Суть многих «я», суть самых разных.
Но вот загадка - в трудный час
Душа выходит на дорогу,
Не зная, где она сейчас,
И все равно приходит к Богу.
Вот так и я принять готов
Твой трудный путь, Творец отважный.
Тебе не нужно было слов,
А мне нужны. А так все так же:
Искать во всем, что встретишь, суть
Божественного единенья,
Покуда не согреет грудь
Предчувствие стихотворенья.
Тот свет, точней, тот мрак глухой
Тот свет, точней, тот мрак глухой
Мне ближе стал.
Быть всем, но только не собой
Я так устал.
И Бог не говорит со мной
Ни по душе, ни по уму.
Мой тайный рай,
Где славно пелось одному,
Прости-прощай,
Пора брать посох, выбирать суму.
Ты не садись ни рядом, ни в изголовье…
Ты не садись ни рядом, ни в изголовье. Не надо
Слова говорить, расточать улыбки.
Я так устал, так устал от слов, от жестов, от взглядов.
Мне бы уснуть, как младенцу в зыбке.
Спать бы младенчески, то есть до самого пробужденья,
Такого же сладкого, как и сон безмятежный,
Когда, просыпаясь, лежишь, ни о чем не думая, без движенья,
Ну, может быть, вспомнишь о чем-нибудь нежном.
И совершенно безразлично, какие желанья, какие чувства
Идеально соответствуют форме слова.
Ровно в строку умещается глупая вера в так называемое искусство:
- Слово «конец» - идеальная форма для всего живого.
Жизнь и Смерть – вот две невесты мои, две загадки, две принцессы из сказок.
Трон, мне обещанный, так и не дождался плотника.
Миллионы мгновений гвоздями рассыпались, перемешались разом.
Да и на галёрке мне не с кем делить подлокотника.
Так что, если придешь, не садись в изголовье, не говори ничего. Просто
Спать я хочу. Спать я хочу смертельно.
Смерть хороша уже тем, что не донимает людей расспросами.
Веки закроют, крестик поправят нательный.
Впрочем, своего Бога я давно уж на гвоздь в прихожей повесил.
Упаковал в вощенку амбиции все и надежды.
Я бы уже сегодня показывал вам язык из петли, чертовски остроумен и весел,
Если б не поздний час и не желание выспаться прежде.
Выспаться так, как не доводилось раньше никому на свете.
Впасть в вечный дрейф, как разбитое судно.
Мачты трещали, звезды и парус срывал завывающий ветер.
Все уже в прошлом. Море – безлюдно.
Впрочем, смотрите, сеньор капитан, там, вдали, одинокая запятая.
Вы его помнить должны, странный был малый.
Он не умел ничего из того, что нужно уметь, утопая.
Он не умел даже плавать.
***
Лицемер, я хочу быть свободным
От религии, долга иль синекуры,
Одиноким не потому, что так модно,
И нелюбимым в силу собственной натуры.
И если я пою о том, во что действительно верю,
И оплакиваю каждое ушедшее мгновенье, -
Значит мои обретенья – это мои потери,
А мое оправданье – это мое осужденье.
И от себя самого уходящий все дальше,
Я обретаю музыку в проветренном пространстве.
И вот уже бродяга-душа, душа без фальши
Сама по себе становится песней странствий.
Плывут по течению люди
Плывут по течению люди,
Целые вереницы,
Этот удачливым будет,
Тот поменяет платье,
А этот хитрее лисицы.
Я там никому не ведом,
И сам никого не знаю.
Не лучше того, кто следом,
Тоже меняю платье,
Живу себе поживаю.
Плывем по течению вместе,
В одной бесконечной ватаге.
У каждого дом, иль поместье,
И каждый меняет платье,
Но все в одиночестве наги.
На свободу от прошлых ошибок
На свободу от прошлых ошибок!
На свободу от прошлых мечтаний.
От всего, что просрочено, ибо
Счастье не признает опозданий.
Это всё, как ненужную ношу,
На дороге, на чьем-то пороге,
На тропинке натоптанной сброшу
Всем грядушим прохожим под ноги.
Словно тот, кто бесчетные годы
Плащ таскал, чтоб от мира укрыться,
Расстегнул его и – на свободу,
Как на крыльях парящая птица.