1.
Сойдя с трамвая, Витька Пикунов привычным движением поправил на плече полупустую дорожную сумку и знакомым с детства маршрутом неторопливо зашагал вперед, попутно знакомясь с постигшими окрестности изменениями.
Этот город не был для Витьки родным, но всё лучшее, яркое и новое, что осело в памяти с самого малого возраста, было связано именно с ним – лет с трёх каждое лето, а потом каждые каникулы, Витьку отправляли сюда, к бабушке-дедушке, жившим в небольшом старом доме из потемневших рассохшихся бревен на окраине областного центра. Здесь много чего для Витьки было первым – велосипед, собака, костёр, шалаш, рыбалка, драка, сигарета… Конечно же, друзья. И любовь наверное. Во всяком случае что-то очень похожее, её предвестие.
Прохожих по пути было немного, несмотря на то, что город существенно разросся и шагнул уже далеко за пределы своих прежних границ, размножая в себе немудрёные атрибуты – пресные многоэтажки, засасывающие в себя целые пригородные посёлки, разношерстные торговые постройки и наспех прикрывшие своё естество безжизненным асфальтом улицы. Кое-где, впрочем, доживали ещё свои дни горстки состарившихся, огороженных ветхими заборами избушек, которые покорно испускали дух, осознавая неизбежность своей участи.
2.
Расслабленно перемещаясь среди этого малолюдья вдоль границы между старым и новым, Витька зорким глазом выудил примечательный женский силуэт, который чем-то мигом зажёг доселе праздный взгляд молодого человека. Девушка шла в попутном направлении, но чуть впереди и по другой, современной стороне улицы. «Какая ладная!» – одобрительно отметил Витька. Он был абсолютно не стеснён ни во времени, ни в пространстве, а потому нашему встрепенувшемуся вдруг герою ничто не мешало, чуть ускорив шаг, начать игру-преследование. Во всяком случае, именно так Витька попытался объяснить себе новый смысл своего движения. На деле же его всколыхнули не только радость глаза и характерный мужской интерес, но и несмелая, почти не осознаваемая даже надежда, которая одновременно с непобедимым мальчишеским волнением заветной искрой пробудилась в Витькином подсознании в тот момент, как он несколькими часами ранее в Москве сел в электричку, и теперь этот едва заметный огонёк только и ждал благодатного дуновения свежего ветерка…
С этими всё более захватывающими Витьку ощущениями он довольно быстро поравнялся с взволновавшей его девушкой…
Неужели Ленка? Быть не может!.. Да! Это на самом деле была Ленка Щербакова.
Поражённый невероятностью происходящего, Витька почти остановился. В этот же момент девушка повернула голову в его сторону. Ох!.. Конечно, и она его узнала! И остановилась тоже…
Бывает такое. Ты чего-то очень сильно желаешь и ждёшь, а оно нестерпимо долго не происходит, не происходит и не происходит. Ты терзаешься, мучаешься, а оно – ну никак, и всё тут! Но ничто ведь не может длиться вечно, наступает некий перелом, и эти болезненные чувства – желание и ожидание, словно видя, что ты уже достаточно ими измотан и сломлен, постепенно теряют к тебе интерес, ослабляют хватку и угасают. И вот чаяния твои уже вроде бы стёрлись, развеялись и забылись, их место вполне сносно заполнило что-то другое, как вдруг бесцеремонная судьба, словно очнувшись, решает вернуть тебе должок и без предупреждения таки осуществляет их. Тут-то с тобой вполне и может случиться, как минимум, нешуточная растерянность, а то и вовсе душевное сотрясение.
Похоже, примерно так и подействовала на молодых людей их всё ещё кажущаяся нереальной встреча, и несколько мгновений оба остолбенело стояли друг против друга по разные стороны узкой улицы.
Ленка очнулась первой. Она как будто улыбнулась и сделала легкую попытку движения навстречу, но тут опомнился и Витька, догадавшийся её опередить. Изо всех сил стараясь идти не слишком уж нетерпеливо и быстро (для чего почему-то решил считать свои шаги), не сводя с девушки глаз, он перешёл улицу. Они оказались рядом.
3.
Кто только не был влюблён в Ленку Щербакову! И Лёшка Румянцев, встреча с которым и являлась предлогом Витькиного приезда, и их общий друг и сосед по родной одноэтажной улице Мишка Конфеткин, и сам Витька, и жившие поблизости другие пацаны – и постарше, и помладше даже – тайно или явно сохли по этой доброй, обаятельной и улыбчивой девчонке. А она умудрялась дружить и общаться со всеми, внешне не отдавая предпочтения никому. Во всяком случае до окончания школьных лет ни о каких её романах никому известно не было.
После школы же, как водится, почти все ребята разлетелись кто куда – учёба, работа, армия… Да и Ленка стала постоянно проживать на другом конце города, у родителей. Однако ж, Витька, учась уже в московском институте, периодически наведывался и к старикам, и к друзьям на время каникул. Как примерная внучка или просто по поручению родителей заезжала сюда, к бабушке, и Ленка Щербакова.
Сказать, что Витька с Ленкой встречались, было бы, конечно, преувеличением – слишком короткими и не всегда ощутимо совпадающими по времени были наезды обоих, так что отношения их почти не имели развития вглубь. Но при случае досуга они вместе проводили немало – это уж точно. Ленка год от года становилась только краше и привлекательнее, словно подпитываясь из неведомого источника женским магнетизмом и прелестью, так что Витька поначалу вечно робел, а когда осваивался и вроде готов был уже к каким-то юношеским храбростям, тут либо подходили к концу его каникулы, либо Ленке наставало время возвращаться к родителям. При этом, хоть и было ясно, что общалась с Витькой Ленка с очевидным расположением и удовольствием, никаких особых знаков или намёков на что-то большее, чем дружба, Витька достоверно разглядеть не мог. А скорее всего просто ещё не умел.
4.
Разговор заладился, как обычно, не сразу. Витьку по старой памяти охватила скованность, да и улыбающаяся и внешне раскрепощенная Ленка была, казалось, тоже не слишком безмятежна. Выяснилось, что направлялась она домой, а жила она теперь почему-то практически рядом, в новом 12-этажном доме. Понятное дело, Витька взялся её проводить.
К Ленкиному подъезду они подошли с общим чувством досады, что путь их оказался слишком короток. Они остановились и снова молча смотрели друг на друга. Нужно было что-то сказать или сделать, но Витьку словно накрыло какой-то ледяной волной – он толком не мог ни думать, ни говорить, ни шевелиться даже. Было заметно, что волнение охватило и Ленку, но она хотя бы смогла при этом улыбнуться. И улыбка эта запустила в Витьке определённые механизмы, возможно, правда, не слишком уж уместные – ему вдруг нестерпимо захотелось почувствовать эту улыбку как можно более полно и многомерно, объять, пленить её целиком своими онемевшими губами и лет на сто вперёд насытиться этой невозможной красотой и нежностью…
– Зайдёшь? – тихо и не слишком уверенно прервала Витькины грёзы Ленка. – На минутку, – добавила она.
– Да, – ответил Витька почти беззвучно и поэтому на всякий случай слегка кивнул.
Под колючими взглядами сидящих на лавочке и давно притихших бабушек они стали подниматься по ступенькам к двери подъезда. Витька почти рефлекторно по-джентльменски придержал Ленку за талию и тут же к удивлению и стыду своему понял всю уместность и даже необходимость присутствия на нём плотных и обтягивающих джинсов…
До одиннадцатого, предпоследнего этажа в подслеповатом и изрисованном лифте они ехали молча. «Я всё знаю!» – гласила небрежная надпись на стенке кабины. Её бездумно всю дорогу и разглядывал Витька, благодаря при этом спасительное наличие сумки, в которую он, спустив её с плеча, вцепился вспотевшими ладонями. Ленка перебирала в руке ключи от квартиры, потом крепко зажала их в кулаке, мельком взглянула на часы и, подняв глаза на Витьку, уже чуть громче повторила:
– На минутку.
Витька, понимающе сомкнув веки, снова кивнул. Двери лифта открылись.
Они вошли в Ленкину квартиру.
– Ну вот, так мы и живем, – Ленка рукой пригласила Витьку пройти дальше, куда-то в сторону кухни. «Мы» – Витька остановился и вопросительно обернулся к Ленке. Ленка снова улыбнулась, а Витька совершенно отчётливо ощутил, что ради близости с такой даже не особо-то и весёлой улыбкой давно стоило бы пожертвовать очень, очень многим…
– Тогда… Помнишь… – начал было Витька, но Ленка прервала его, встав строго напротив, будто загораживая что-то позади себя, и отрицательно покачала головой.
5.
Тогда… Три года назад... Кажется, это было на днях. Может на прошлой неделе. А может быть, наоборот, ужасно давно. Или во сне. Или вовсе не с ними даже…
Тогда Витька приехал после защиты диплома, а до этого не появлялся почти целый год. Они увиделись с Ленкой так же на улице, так же случайно. Она так же, как и сегодня, шла по другой стороне, только навстречу. Их разделяли, как теперь точно знает Витька, всего одиннадцать его шагов. Боже, как же Ленка была хороша! Он вдохновлённо направился в её сторону, но, пройдя уже более половины пути, был вдруг остановлен знакомым возгласом за спиной:
– Витёк!
Это, конечно, был Мишка! Мишка Конфеткин.
– Дружище! – Он быстро нагнал Витьку. Рукопожатие, хлопанье по плечу, объятия старых друзей…
Неторопливым лёгким шагом к ним подошла Ленка. Было видно, что и она страшно рада встрече, но будто бы что-то мешало ей радоваться так же бурно, как радовались парни. Однако, Витька отметил это только потом. А тогда…
Тогда, в последний перед сегодняшним Витькин приезд, они так ни разу и не остались вдвоём, наедине…
6.
– А ведь мы ни разу не были друг у друга на днях рождения, – задумчиво сказала вдруг Ленка, отведя от Витьки взгляд.
– Да, – согласился Витька. – Я и не знаю, когда твой день рождения. Да и ты… Но… Мы же можем поправить это…
Ленка теперь совсем повернулась в сторону от Витьки и подошла к окну. Молчание. Ленка смотрела в окно, скрестив руки на груди и даже, казалось, немного съёжившись. А зависший в этом безмолвии Витька снова не знал, что ему делать.
– Тогда… Помнишь… – эхом повторила Ленка Витькины слова. – Ты уехал, не дождавшись Мишкиного дня рождения…
– Тогда… Да… Тогда я не мог остаться. Первый Мишкин день рождения, который я пропустил…
– И не последний, – тут же подхватила Ленка. – Знаешь, мы отмечали его день рождения, – продолжила она.
– Ну… Это ясно… Это ведь каждый год…
– Верно. Каждый год. И на следующий год мы отмечали его тоже… – Ленка немного запнулась. – Тебя снова не было. Ребят тогда довольно много пришло. И выпили в тот раз прилично… – Ленка говорила медленно, как будто подбираемые ею слова упирались и никак не хотели озвучиваться. – В итоге я всех выпроваживала и сама уходила последней, – снова заминка. Тут Витька подумал или почувствовал, что наверное нужно подойти к Ленке поближе и может быть даже обнять её. Он сделал несмелый шаг в сторону Ленки, но следующая фраза девушки его притормозила:
– Мишка взялся меня проводить… И мы… – мучительная тишина. – Он всё веселился, пританцовывал, дурачился, прыгал… Ну и в результате мы с ним застряли в лифте.
– В лифте? А, вы где-то были… – пытался понять Витька. – Где же?
– Мы были здесь, Витя. – Тон Ленки становился слегка надрывным. – Мы были здесь, понимаешь? – Витьке показалось, что он начал погружаться в какой-то непонятный, мутный, удушающий туман. Или, наоборот, этот туман сам вероломно впитывался в Витьку.
– Мы застряли в лифте. Было поздно. – Ленка говорила теперь отрывисто и чётко. – Сначала нас долго никто не слышал… А потом… Он выпил немало. Да и я… В общем, Витя, теперь у нас есть ещё один Виктор. Дитя лифта… – облегчённо выдохнув и даже как-то улыбнувшись, проговорила Ленка и, оперевшись на подоконник, повернула, наконец, к Витьке блестящие от слёз глаза. – Второй год вот ему пошёл.
Витькино зрение послушно передавало в мозг, что сейчас прямо перед ним находится поразительной красоты женщина, а то, что она плакала, оказывается, делало её только прекраснее и желаннее. В то же самое время в сознании Витьки тяжёлым товарняком грохотал весь смысл последней Ленкиной фразы…
– Эта квартира Мишкина, Витя, – в довершение добавила Ленка...
Что было дальше, Витька помнил плохо. Каким-то образом он оказался, наконец, рядом с Ленкой. Похоже, он попытался её обнять, но тело оказалось настолько одеревеневшим, что попросту превратилось в никудышный, бестолковый держатель плачущей девушки. Посиделки с друзьями, кратковременные знакомства, ночные преферансы, дачные приключения, пиво-футбол – как всё это смогло затмить в нём гораздо более важное, да что там – главное! То, что он мог бы сейчас держать в своих руках не на прощанье, а навсегда…
Кажется, больше они не смогли сказать друг другу ни одного слова.
7.
Когда поглотивший Витьку туман начал рассеиваться, он обнаружил себя стоящим у входа в кафе со странным названием «Сытый папа». Двери были приоткрыты, и оттуда доносилась музыка. Эту музыку, эту песню Витька не раз уже слышал, она ему нравилась и он даже распознавал и понимал отдельные её строчки. Витька только никак не мог вспомнить, а может быть он и не знал, что за певица эту песню исполняет.
Baby why you fought it
When you know I'm waiting
When you know I'm waiting here…
Песня закончилась. Витьке захотелось подумать о чём-то важном, но он никак не мог сообразить, о чём. Он даже не понимал, вышел ли он уже из этого кафе или только собирался туда войти. Его ноги отчего-то ослабли и немного гудели, и это вдруг смутно напомнило Витьке, что совсем недавно он непривычно долго спускался откуда-то по лестнице пешком.
«Теперь и я всё знаю» – бездушным камнем, брошенным в пустое ведро, прогремела первая мысль в обновлённой Витькиной голове…
________________
P.S.
Автор отдаёт себе отчёт в неоригинальности данного сюжета, но отговорить его от написания этого было некому.
Название изначально было рабочим, временным, да так и осталось.
Мои извинения и благодарность смутным персонажам далёкого детства за использование без их ведома и согласия их имён для героев этого полностью выдуманного произведения.
Спасибо норвежским музыкантам дуэта Royksopp и их шведской солистке Robyn за подходящую и просто хорошую песню «Every Little Thing».
Спасибо ещё кому-то – за то, что изредка показывает короткие, но сильно впечатляющие сны.