Не пробивая стены сгоряча
И с мельницами не вступая в прения –
Жила бы, от прозрений не крича,
Разумно избегая повторения.
Всё временно, а значит - всё пройдёт.
Возможно, вместе с жизнью, окончательно…
Не тело, так душа переживёт -
И верить в это просто замечательно.
Но как бы разделить сейчас-потом?
Одно в другом находит продолжение.
Ну, почему бы не забыть о том -
Самой себе не сделать одолжение?
Могла бы - и случалось иногда,
Что, забываясь, расцветала радугой -
Растягивала радость на года,
То боль, то смех выстраивая падугой.
Чужое принимала как своё:
Прощаться с ним – казалось потрясением.
Превозмогая всё житьё-битьё,
Наивно утешалась воскресением.
Движение протянутой руки
Так часто прерывало равнодушие…
Молилась – и боролась, вопреки:
Само собой не происходит лучшее.
Так быть или казаться? - вот вопрос.
Чужое тело - не для возвращения.
На меньшее - не хочется всерьёз,
А большее - основа всепрощения.
И можно жить, оставшись без души -
Так и живут, довольствуясь темницами.
Уйти в "нигде"? - и, вроде, не страшит
Стена, что изрешечена бойницами.
Уже себе и никому - не враг...
Но и не друг, не брат - нирвана полная.
А тело перемается и так.
Зато душа, от всех судилищ вольная,
Пребудет выше - то есть, ни при чём:
Ей, вечной, всё понятно и простительно...
А мельницы и стены за плечом
Не верят мне и смотрят вопросительно.