Длиннее ночи самой длинной,
Короче дня, когда зима,-
Теперь меня как паутиной,
Опутала тоска.
На свет бы божий-туда, где люди,
Да гири будто на ногах.
И шаг не сделать. Я в сосуде
Кирпичном: в четырёх стенах.
Окно в решетке. Дверь стальная.
Запоры хищнее зверья.
Теперь я только понимаю,
Как все неправы мы и я.
Снежинкой нежной на ладони
Скоропостижность жизни тает.
К чему же нам зверьё-запоры,
И дверь, как смерть, стальная.
Кто издаёт законы эти?
И почему же мы молчим?
О, если, если бы ответить,-
Ушел бы, право, в монастырь.
Длиннее ночи самой длинной,
Короче дня, когда зима,-
Теперь меня, как паутиной,
Опутала тоска.
Она уже сдавила горло,
Как в прорубь, и - под лёд.
Всё крепче хватка, туже ворот,
А сил моих- наоборот.
Вот-вот и небо отзовётся,
Погасит звёзды до звезды,
Той, что Рождественской зовётся
Во Промысел , и чтобы жили мы.