Опять бушует за окном моим стихия,
Опять метель свой белый саван шьёт,
Не спиться мне, как грешнику в могиле,
Из за чего - я знаю наперёд.
Вот вдоль по улице шагает незнакомец,
Со злостью в сердце вьюгу матеря.
В моём панельном, аварийном доме,
Живут все близкие и все мои друзья.
Я - центровой, я сразу здесь родился,
И мои крики слышал весь наш двор.
Сперва гудел, а после уж - смирился,
Так повелось здесь с очень давних пор.
Мальчишкой рос я не плохим и не хорошим,
Во всём был в меру, чувствуя предел.
Мне, как и всем, всего хотелось больше...
Видать за мною мой отец недоглядел.
Теперь сижу, читаю Гёте вроде,
Или Толстого. Я не знаю сам.
А в это время, где-то на Свободе,
"***" на заборе кто-то написал.
Идут с занятий милые студентки,
Они торопятся, куда то вдаль бегут.
А в это время, где-то на Подбелке,
Седой старик всё взвешивает люд.
Пойду по улице, мне ног своих не жалко,
Споткнулся, устоял - да это же пустяк.
А в это время, где-то в Пьяном парке
Мешают парни с водкою коньяк.
Мне раньше душу ели короеды,
Мол, всё летит к чертям, твою то мать!
Прошёлся раз по площади Победы -
И перестали душу мне съедать.
Я не ходил на Эверест и Фудзияму,
Вообще в горах ни разу не бывал.
Но видели бы вы, как полупьяный,
Я забирался на Крёмлёвский Вал.
Конечно, можно было бы влюбиться
Или вести по морю корабли...
Но от любви как раз мне и не спиться,
Пусть и не к женщине, но искренней любви.
Пусть на Московском вечные заторы,
Пускай повсюду лужи, грязь и пыль,
Но люблю безмерно этот город,
Да кто б его ещё так не любил?