Тишина, в лесном доме лишь за печкой сверчок, продолжает играть в темноте, выводя свои ноты не в такт. Запах теста пшеничного и хлебной закваски въелся в стены столетней избы. Узкий профиль окна, муть стекла, не видать ни черта, лишь разводы лучами отходят. Мир свой серый внутри пяти стен, под лучиной сгоревшей в двух предложениях. За стенами рассвет, новый день и заря, почему-то кровавого цвета. "Будем жить без царя." - говорила ведунья, собирая коренья в свой дырявый мешок. Будет горе людское, слёзы и кровь пополам, дети грязные в жалких обмотках. Лихо долгое, почти век будет рвать и ломать плоть людей, жизни цвет, отбирая любовь и тепло, что растёт из души. Тишина. Замолчала старуха, молясь неизвестным Богам. Непослушными пальцами прикрывая свой рот, искривлённый страданиями. Слеза не видавшая щёк никогда, потекла по натянутой старческой коже. Тишина. Справа пропасть, стена слева из гранита, с поросшей травой в углублениях и щелях. Река сзади, впереди тёмный лес, с едва видной раздвинутой аркой в кустах. Тропинка с примятой и свежей травой, не успевшей подняться от тяжести капель росы. След босых ног, наполнен водой с мутной пеной, не успевшей осесть. Свежий след. Четверть часа ещё не прошло, как старуха прошла в чащу леса, неся за спиною мешок полусгнивший с огромными дырами. В нём сверток, бережно перетянутый берестой. Слабый узел, едва держит объёмный кулёк. В нём беда и горе в придачу. Живой сверток в листве и крови с пуповиной не обрезанной напроч еле дышит ребенок в ночи,не кричит,тишина.
Продолжение следует...