ПЕСНЬ ШЕСТАЯ
СИНАЙ
Безмолвно жди жестокий раб
Свершенья участи твоей;
Твой поцелуй – увы, ослаб -
Еврей ты, или не еврей!?
Твои дары – завядший цвет,
Дела – обман, стена.
По ним поверь, ты дашь ответ
В нежданный час сполна.
Играйте гусли и тимпан –
Души чернимой звон;
Сей голос чудный, он не ждан,
Но всё же это он -
Души потерянной рассвет,
Ея же возвышенье
Волнует вновь. Так след во след
Изнуренным теченьем
Бредёт еврей средь мест чужих
Синайскою пустыней;
Хребты, утёсы гор крутых,
Проёмы в дымке синей;
Остатки дремлющих равнин,
Ровесниц древних гор,
Там ничего, лишь зной один,
Палящий с давних пор.
Где те зелёные леса,
Луга, живой родник!?
Где птичьи дивны голоса,
Зверья ночного крик!? -
Один гранит, седой порфир,
Ущелий диких плен –
Окаменевший старый мир
И дней увядших тлен.
Гора Синай Святая. Стоп!
Здесь стану должно быть.
Забыть бы горечь пыльных троп,
Забыть бы, всё забыть!
Но ум не хочет, мрачен он
В пустыне одинокой,
В тени горы Синай высокой….
Но явь ли то иль сон.
Она звала. Её венец,
Сокрытый синевой,
Мерцал в тумане над главой –
Там Господь Бог – Отец
Взирал величием Своим,
Он Моисея звал,
И муж вспешил, к Тому Кто ждал
По тропкам, по крутым.
Израиль песнь слагай и пой –
Завет обещан вам,
Так Господь объявил сынам,
О том пророк святой
Немедля рассказал тот час,
Когда с горы спустился,
И выслушав его рассказ
Израиль согласился.
О, думы, думы вы мои -
Блужданий тихих миг.
Что сей народ уже достиг,
Творя дела свои.
Но всё ж горит, горит душа
Внимая наслажденью...
По горной тропке неспеша,
По Божьему веленью
Достойный муж вершину зря
И ею уповаясь.
Молитву тихую творя,
Молитвой наслаждаясь
Идёт к Отцу на третий день -
Так велено ему.
Гора безвольно бросив тень
К подножью своему
Вздыхала, вздрагивала всласть
Величьем содрогая,
То вдруг пытаясь в негу впасть
Безмолвно замирая
Вновь колебалась и рвала
Гранит, порфир седой
И накалившись добела,
Скрипя в пыли густой,
Сметала к низу камня град,
Средь молний грозных грома,
Усиливая пыльный чад,
Но буйство и истома,
Дым, исходящий от горы
И сильный трубный звук,
Дрожание земной коры
И сердца слабый стук
Не изгоняли мужа прочь,
А гнали вверх быстрей.
Уж день проходит, скоро ночь,
Муж мудрый Моисей
Спешил туда, где в вышине,
Где в облаке густом
Сокрывшем ту вершину
Он преклонится пред Творцом
В небесной тишине,
Войдя в её пучину.
Там Господь Бог пророка ждал:
Он Моисея научал
Премудростям великим.
И там ему скрижали дал
(Воспойте лиры, лики)
На каменных скрижалях тех,
Скрижалях откровения,
Начертан был Завет для всех
Перстами Провиденья.
Скрижали Моисей берёт
И вниз с горы быстрей идёт.
Меж тем, Израиль окрылённый,
Блеск золотого чтил тельца.
В поступках диких, непреклонный,
Он, отвергая Лик Творца
Бродил вокруг кумира скоро -
Сияло злато желтизной -.
И озираясь меж собой,
Что-то шептал с улыбкой споро,
Руки сложив в почтеньи строгом
Перед своим безмолвным богом
В поклоне бурно припадая,
Что-то прося и вопрошая,
Синай, вдруг стоном огласив
И тут же будто всё забыв,
Садится наземь брат еврей
В поклоне тихом и глубоком
Пред истуканом одиноком,
Теряясь в глупости своей.
Куда идёт тот муж почтенный,
Неся скрижали над главой!?
Народ его с усмешкой ленной,
Владея старой новизной
Впал в дикий транс.. и их кумир
Почтеньем глупым окружён,
Хотя он гол и обнажён.
О, беззастенчивый сей мир!
Пока, он к Богу вопрошая,
Пред Богом слёзы тихо лил,
За свой народ слезу глотая,
Вершину ею же кропил,
Горы Божественной Синая,
Народ его, главу склоняя
У идола дрожал безмолвно,
Купаясь в чреве бездуховно
Его скупых златых лучей.
И вскрикнул в гневе Моисей:
«О, вы блудливостью покрыты
И разум, потерявши весь,
Скупою тайною сокрыты,-
Зачем лукавите вы здесь.
Лукавый род жестоковыйный,
Слепой безнравственно-стихийный,
Калеки тьмы своей бескровной,
Привычек скорбных ходоки,
Куда дорогой бездуховной
Народ ведёте чужаки!
Глупцы, доколе насмехаться
Вы перестанете – глупцы!
И прадеды наши…, отцы
Любили в Боге наслаждаться
И почитая Дух Его
Могли всем телом отказаться
От изобилия всего.
Вы, недостойны наслажденьем
Питаться в плоти здесь своей» -
И муж почтенный Моисей
Схватил тельца и с отвращеньем
Швырнул в огонь своей рукой,
И над святой Синай-горой
Огонь вознёсся языками,
Горяще злато обхватив,
Пронёсся быстро над главами,
Кумира в пепел превратив.
Скрижали брошены, разбиты,
Покой душевный оголив,
Страданья, радость - скорбью смыты,
Безвременьем в веках застыв.
Тиха обманчивая ночь:
Заблудшей птицы крик натужный;
Вот покружив летит уж прочь
И звёздный ряд такой радушный
Вкруг обезноженной горы;
На склонах ветра завыванье -
Там в одиночье он, в изгнаньи,
Пытаясь, буйство превозмочь -
Гулял до утренней поры.
Тиха обманчивая ночь.
Меж гор шатёр уединённый –
У горных тропок затаённый –
Знамение Синай-горы.
Всё ж зачарованно виденье
Земли уснувшей до утра,
Здесь Моисей под горной тенью
Стоял безмолвно у шатра
Лелея Бога мыслью краткой,
Молился он в тиши ночной
Молитвой тихою и сладкой,
И удивительно живой.
Так вновь и вновь он сорок дней
К Всевышнему в посте взывая:
Толь ночь иль день, среди камней
Свой гнев, с усилием скрывая,
Он вопрошал там круглый час,
Он вопрошал: «Прости нас Боже!
Прости, прости, умом погас,
Тот, кто придумал среди нас
У этих каменных подножий
Глупцов пустое развлеченье -
Они наказаны, мой Бог –
Я весь дыханьем занемог:
Всевышний, я Твоим прощеньем
Здесь искуплю грехи, внемли,-
Что делать надобно вели,
И волю я Твою исполню,
Любовию к Тебе горя.»
И поднималась вновь заря,
И новый день клонился к полдню,
И снова ночь свои права
Брала, и томно воздыхала.
И тьмою свет весь заглушала –
Права она, иль не права.
И Господь видя потепленье
И боль души, ея стремленье
В любви сказал: «Ты верен мне,
Не по твоей, сын мой, вине
Разбиты камены скрижали;
Те, кто у идола рыдали -
Повинны в глупости своей:
Стяжатели лукавой славы
И обольстители камней,
Вопящих, в таинствах лукавых.
Я слышал вопль твой Моисей;
Я слышал просьб твоих рыданье,
Когда в посте ты, в покаяньи
С мольбою вопрошал ко Мне,
Страдая телом и душою,
Но те, кто преданы тобою,
Те, приходящие извне,
Поймут ли, смогут ли понять
Всю пустоту своих исканий,
И смогут ли тела их взять
Всю тяжесть ваших испытаний.
Взойди на гору Моисей,
И вытеши себе скрижали
Подобны прежним из камней,
Чтоб люди все твои узнали
Любовь Мою, благоволенье….
Я напишу завет на них;
В том жизнь Израиля, прощенье
Из рода в род сынов Моих.»
И вновь, как прежде Моисей
Тропою потаённой,
По Божьей милости еврей,
К вершине убелённой
Белесой дымкою, спешит
Почтением движимый,
Взбивая в пыль седой гранит,
Молитвою стремимый,
Теряясь, томно воздыхая
О всех содеянных грехах,
Слезу душевную роняя,
Превозмогая боль и страх
Стремится более к вершине:
Вершина рядом – вот она:
Здесь он найдёт покой отныне,
Здесь он насытится сполна.
Белесый стражник расступился,
Раскрыв Небесные врата,
И в облаке муж чудно скрылся
Во благодатные места.
Роняй слезу блудливый дух,
Возрадуйся земля –
Любовь всепетая моя,.
Как мимолётный пух.
Разверзла облачность Синай
И муж с обличьем светлым
Спешит терзая горный край
По тропкам незаметным.
Скрижали камены в руках
Подняты над главой.
«О, Боже, Боже !» - на устах.
«О, Господь Боже мой!»
Как хороша гора Синай –
Услада вдохновимых.
Сей волевой суровый край
Красот необозримых,
Сей чудодейственный цветок –
Незримый райский сад
И жизни всей живой росток
Боголюбивых чад.
Пой ненасытная душа,
Налейся благ и пой.
Ты, только в Боге хороша
И только в Нём покой...