poema rano
Вновь день... Горит... Вечный мир открыт...
Вот — свет... Рано с утра. Снов нет. В путь пора.
небо за шторами светит жемчужное в сказку вплетённою жизнь твоя чудится стали прекрасными в жизни все люди и лёгкой мечта твоя необычайная ты понимаешь что это волшебный знак звёздное утро и скоро всё сбудется самое лучшее вот и твой день пришёл скоро всё сбудется даже всё тайное
— Что. Куда идёшь? Куда идёшь, куда, любимая, идёшь, куда идёшь.
— Я иду — в тот мир иду — где нет ожесточенья, где в рассветных предвкушеньях наша вечность обнаружится;
Я хочу ту жизнь, где вдруг исчезнет отвращенье к ней и в умопомраченье голова моя закружится!
На одре городов, в которых мы все родились,
В кирпиче и в бетоне и в камне тоска наша запечатлелась;
Мы не можем без них, пусть они и бессмысленны — в них наши жизни слились в одну долгую жизнь;
В призрачный облик того, что пока что для нас — слишком цело.
Ты бы, возможно, хотела навечно остаться без них,
Увидеть, как рушится в сказочном сне за плечом у тебя надоевшая эта обитель;
Месяц случайный над нею, смеясь над безудержным царством живых —
Вёл бы тебя в вечеральную сферу... Космический твой совратитель.
— Девять веков я согласна идти, буду тысячу лет я искать
Пусть неуверенно, медленно-медленно, но непрестанно, и всё же, быть может, найду
Землю, заветную землю, где любят друг друга... Живут... Где не будет никто умирать
Жизнь — лишь дорога туда, может, я в эту вечную землю приду.
Ветер на поле пришёл и пригнулась, упала трава; полегла во всю ширь и длину,
Стебли её высоки были очень и счастье совсем неземное мне было меж ними идти,
Юность меня подтолкнула, направив в страну, где умрёт только смерть, где есть вечность, подобная сну...
Жизнь — лишь дорога туда, и мне выпал волшебный шанс эту дорогу найти.
— Только жар — только зной — умереть — молодой; — только снег — только дождь — там, куда — ты придёшь.
— Только град — только дым — быть несчастной с другим —
только смерть — только ложь — то, что так — обретёшь.
вечного рая достичь мы пытаемся в дальних краях где в нас верят и любят нас где в чащах леса счастливые таинства видел ты в камне во сне утренеющем рдеющем где наша вечная жизнь обретается и в фосфорической мгле не забудет нас в светлых деревьях и нежных плодах позабывших огонь в упоении зреющих
Настанет день...; Все наши ужасы
Навек отстанут и забудутся, расстанемся мы раз. Растеряемся мы раз.
В последний раз
Мир будет рушится,
Ад будет чудится Землёй, покидая нас.
Но только в последний раз. Родной, покидая нас.
Стала луна греть. Настала любовь зреть. Навсегда!
Придёт восход. Сверлом из кобальта
Лишит реальности огромный, грустный мир (Мир так стар!)
Над бездной вод... взойдёт из гроба та
Которой будет вечно верен этот шар.
Любовь взорвёт наш оглушительный кошмар.
— Что мы можем найти, мчась от жизни по встречной? Только камень с крестом, только дым, только зной.
— Но кто посмеет отвергнуть земную любовь ради вечной — тот получит вечную вместо земной.
Я хочу — всю жизнь хочу — отвергнуть путь соблазнов, может, в этом отреченье всё ужасное обрушится,
Может, отыщу я в нём свою первообразную, и в умопомраченье голова моя закружится!
— Открылся цветок...
— Но все — люди спят.
Лишь ты всё идёшь в полях в эту рань...
Ты встала с утра... Прощай. Не порань
Голых рук. В этот раз... Без тебя
— будет град.
...Под разрушенным небом — равнодушно-спокойно-зелёным от облаков —
Перекрёсток влечений. Перекрёсток наших последних дорог.
Любовь перед высоковольтками, под проводами. Короткое напряжение перед истеченьем и ток... ток, ток! ток!
Периоды, жарче которых не знают и страны Экватора, и не знают Венера и Солнце,
но знает сверхплотная, необратимая тьма
Некоторых релятивистских объектов, заканчиваются вспышками молний,
огибающими стеклянные изоляторы. Наша вспышка — бесплодная. Мы не сходим с ума.
Подержи-ка ты ножницы. Это что-то такое, чего в утомившемся мире прекрасного ещё не было никогда. Пентаграммы железных опор. «Подними меня на' руки. Мы перережем их нервно потрескивающие провода.».
И в последний раз выключат свет, и в последний раз молнии (о, таких ещё не было!)
будут бешено грохотать над Землёй.
И космический дождь, испаряясь, взойдёт облаками над нами и снова и снова и снова!
прольётся над нашей холодной дорогой домой.
— Разойдёмся же здесь и уйдём, хохоча надо мной.
На постели родной люди часто хотят умереть,
Вне себя от тоски и в восторге от нажитых кладов...
Мы не можем спастись от соблазна — не медленно падать, а быстро и дико прозреть
И сгореть в темноте, и погибнуть, и сгинуть, ослепнув в живых низвержениях ада.
Нет, мой друг, никогда ты не сможешь понять этой мрачной возгонки в туман
В нашем безудержном бегстве от ужаса смерти в пустые пределы вселенной.
Вечер уже прошептал мне о тайных садах и дурманящем воздухе сказочных стран,
Ты слишком поздно очнулся. Теперь моя цель неизменна.
Я ищу — всю жизнь ищу — огонь, где беды вмиг сгорят, и гибель повернёт назад и боль обезоружится,
Там любовь вернётся вновь и пламя полыхнёт в глазах, и в умопомраченье голова моя закружится!
Девять эонов пройдёт — девять лет. В десять лет протечёт десять эр.
В башне над озером утро не помнит о вечере. Тысяча лет пролетела за но'чь у подножья её.
Мы проведём нашу вечность в работе и в сложных мечтах о космической точности сфер —
Я, это озеро, башня, её отраженье... и, в свежих прохладных потоках — прозрачное эхо твоё.
Точно нарядная живопись — эта земля. Здесь отрадно, светло и легко.
Противоборство всех сил происходит в молчании. Но каждая грустно притихшая элементаль
Шепчется ночью с тобой: — Ты не можешь жить вечно... И ты не уйдёшь далеко...
Может, причина лишь в том, что не так уж и «очень нужна» эта смутная даль.
— Вечная память — твоя дорога, ты рождена не на той планете: вечные сны перешли ко мне бы, ты не нашла свой век...
— Ваши молитвы находят Бога, ваша любовь воскресает в детях, ваши салюты взлетают к небу: я не человек.
странное небо ты в радужном поле где все горизонты как будто бескрайние круглое солнце над берегом медленно катится над виноградными лозами чтобы потом ночь ложилась спать с днём окрапив небо звёздами звёздами звёздами чтоб под зонтом её тайно восход искать радужный тропами тайными тайными тайными
poema pozdno
Странная девушка — кольцо для неё из победита.
Мёртвая девушка — палладиевое кольцо. Так прекрасно оно на закате!
Страна заката-страна заката... Мы все придём в страну заката когда-то.
Вечер так обречён и пустынен в этих несчастливых местах... От земли подымаются паром
Все эссенции дня... Все живые дыханья цветов нескончаемо испаряются в бархатный воздух ночной.
— Ты полюбишь и новых подруг...
— Да, но всё-таки... Жизнь моя в прошлом, и я уже очень старый. Всё, чему я отда'л своё сердце, состарилось вместе со мной.
Подойди осторожно к пруду. Полюбуйся на жизнь водомерок.
Вот одна свежей и прекрасной кажется меж кувшинок. Она в норме сильна, развита...
Так чиста и вынослива в этом хрустальном упоении она,
что сама по себе мысль о смерти ей чужда, точно высшая мера.
Но пройдёт три часа... Пошёл дождь, и вот — заводь грустна и пуста.
Может, эта промаялась меньше других. Но когда потерялась из рая,
Когда стала больной, и в холодной воде уплыла, растворившись, дневная её красота —
Её квёлое тело свело в вечный символ агонии... Что там, бедняжка умрёт и растает.
(Всё предрешено)
Её спутанных ног не спасёшь даже ты. Может, Бог... А придёт темнота — всё равно...
Утром солнце вернётся... Дарить жизнь другим. И, как раньше, изменит ей с каждым.
И в другие глаза каждый день будет также входить его радостный, призрачный свет.
Заставляя пульсировать кровь и течь воду. Любить, прорастать... Но и ты не вернёшься однажды.
Кто уходит из мира — того для любви больше нет.
— Приснился сказочный мне лес в мистическую рань:
Музъем — земля, луна — Толэзь, и всё — Инмарез вань.
Я жадно видел этот сон в кругу глухих берёз, и был навечно причащён любви, в которой рос.
— Пейзаж размыт, затаён и ужасен. Свет больше не может отбрасывать ночь дальше.
Мне нужен только второй план — ил и поток воды.
Как растенье, я останусь спяще всю жестокую зиму. Даже если ты проснёшься.
Чтобы жить ещё хоть на год дольше, мне нельзя тратить сил и терять питательной среды.
Утешительный час. Наконец в этот вечер вокруг решены все задачи.
Так приятно — сидеть с тобой рядом на сваленном дереве, взять тебя за руку, слушая, как ты плачешь...
—
Ночь и солнце, ветер, волны, воздух, полдень, блики, свет и — вечный восход...
Милость и радость, земная свобода, желанья и чувства, прохлада, природа, утро, вечер, радуга:
Вечность вечно цветёт.
Всё прорастает, становится ярче и строже, родней и прекрасней, и к той незакатной стране
всевозможных закатов однажды мы вас приведём.
В вечную жизнь, в невозможную эру вне страсти. А ждать вам — не так уж и долго, три года.
Несбыточный дом.
Мы в несбыточном мире на небе
В мире живём.