У меня на руках умирал командир,
Тот, кого я убить не успел.
Кровь выталкивалась пузырями из дыр,
А он что-то, слабея, хрипел...
Я кричал ему: - Сволочь! Не смей подыхать!-
Бинтовал, чем попало, как мог,
Но не смог на горящей земле удержать
И взыскать тяготеющий долг.
Враг мой старый,отнявший коняку и дом
И пустивший семью на распыл,
Он меня раскулачивал в двадцать шестом,
А сегодня - собою прикрыл.
Я до сорок второго подлюку искал,
Всё мечтая, как наяву,-
Не во сне!- я увижу предсмертный оскал
Активиста, чьей злобой живу.
И свершилось. Средь ясного летнего дня
Он, комбат, спас в атаке бойца...
Как я выл, его в жёсткой земле хороня,
Как я клял, в Бога душу Творца!
Холм могильный огладил я... Надобно жить,
Хоть и валят фашисты, как ком!
За себя - пятерых я успел положить,
А за кровника - десять с лишком.