Обычным днём я как-то шёл просёлком
(всё хлопоты, заботы, всё дела),
а мне навстречу гроб, обитый шёлком,
престранная процессия несла.
Под тяжестью его ничуть не горбясь,
одни несли тот гроб над головой,
а следом не в уныньи, нет, не в скорби
другие - развесёлою толпой.
Помилуйте, да виданное ль дело,
хоронят ли усопших так у нас!
Плевать им на обычаи, на т е л о,
коль скоро песни, пляски в самый раз,
у гроба не стыдились веселиться
и радость демонстрировать свою.
Я к лицам пригляделся: эти лица
знакомы мне, я многих узнаю.
Тот обирал сироток незаметно,
а тот блудил, а этот нагло врал,
и было тут завистников несметно,
и пел льстецов и сплетников хорал,
и были здесь, пришедшие проститься,
развратники, насильники детей,
доносов мастера и мастерицы,
клеветники, мздоимцы всех мастей,
и женщины, убившие в утробе
своё потомство. Рядом их мужья…
Но кто же, кто у них лежит во гробе,
в догадках между тем терялся я,
какой финал допишет эту повесть?
И я спросил у них. Из простоты
они сказали: «Мы хороним совесть.
Не хочешь ли проститься с ней и ты?».