На тонкой лазури – вспорхнувшая стая,
где радугой длинной пристёгнуто лето.
Счастливый летёха, по лужам ступая,
к вокзалу спешит.
И старик с сигаретой…
По мрачным тоннелям, по чёрному лазу,
за свежеоббитой сосновою дверью,
всевидящим оком, с невидящим глазом
тебя повлекут из пространства «я верю»
в проём невещественных нововведений,
в параболу яркого-яркого света.
И нет там и тени отброшенной тени,
и лето… ты, знаешь, такое же лето
с травою «по пояс», с землёй на орале,
с размахом благим – воздаяньем Наивным, –
и с древом познанья в янтарном квартале,
с объектом любым до того субъективным,
что вот – серафимов беспечные стайки,
свистит электричка (те стайки гоняет),
на радуге, будто на фирменной майке,
улыбка гагарина ровно сияет.
Ресницей печальку ты там не поймаешь,
и дождик грибной за тебя станет плакать…
Всё будет не так, ты, конечно же, знаешь.
А может… забор покосившийся, лапоть,
рябина, скамейка, отец седовласый, –
к ногам приласкалась туманная млечность,
в ладони измятая пачка «Пегаса» –
Он ждёт, не моргая, там целую вечность.