А она не любила зелёное знойное лето,
закрывалась от солнца за плотной завесой гардин,
восхищалась унылой порой с именитым поэтом
и гадала на святки, и верила в царство ундин.
Ей не мил первый луч, заглянувший в окно на рассвете,
ближе к сердцу закаты, небесная их акварель.
Старомодный висит абажур непонятного цвета,
от которого падает на пол уютная тень.
Не от мира сего – так судачили тайно подруги,
и она понимала, что с веком ошибся Творец.
Называли дикаркой и белой вороной в округе.
Беспокоилась мать и вздыхал потихоньку отец.
Только знала душа – где-то бьётся родное сердечко
с ощущением встречи с судьбой на развилке дорог.
И придёт одиночеству крах, и гардины не вечно
будут плотно закрыты на окнах двух белых ворон.