CLXVI
Когда бы грота мне не оставлять того,
где раздавались прорицанья Аполлона,
не только б Мантуя имела и Верона,
но и моя Флоренция – поэта своего.
Остался мой удел не орошен
водой, бегущей с той вершины горной.
Я следую звезде иной, и терны
косой кривой ссекать приговорен.
Суха олива, и шумит далече бег
ручья, что от Парнаса исходил
и пить давал до изобилья ей.
И что мне было бы – несчастье или грех,
лишенному плодов, когда б не одождил
Юпитер вечный милостью своей?
______________________
Грот – имеется в виду дельфийский. Мантуя – родина Вергилия, Верона – Катулла. Флоренция для Петрарки – родина отца, изгнанного оттуда по политическим мотивам.
«Та вершина» – Парнас. L’etterno Giove, Юпитер вечный, т. е. истинный, непреложный – здесь Петрарка говорит, конечно, о христианском Боге.
______________________
S’i’ fussi stato fermo a la spelunca
la' dove Apollo divento' profeta,
Fiorenza avria forse oggi il suo poeta,
non pur Verona et Mantoa et Arunca;
ma perche' ’l mio terren piu' non s’ingiunca
de l’humor di quel sasso, altro pianeta
conven ch’i’ segua, et del mio campo mieta
lappole et stecchi co la falce adunca.
L’oliva e' secca, et e' rivolta altrove
l’acqua che di Parnaso si deriva,
per cui in alcun tempo ella fioriva.
Cosi' sventura over colpa mi priva
d’ogni buon fructo, se l’etterno Giove
de la sua gratia sopra me non piove.
___________________
Лоренцо Лотто. Аллегория Добродетели и Порока (фрагмент), 1505