У церкви старой сорванная кровля
Набатным громом призывает в бой.
Алтарь любви залит до края кровью,
И грозный лик Архангела с трубой
Летит под куполом. И гневом неуемным
Пылают очи, слышен крыльев шум…
Гремит железо. Временно и тленно…
Но возвышает к горнему наш ум.
Гремит железо, бьют литавры грома –
Усопших и погибших Бухенвальд.
Дождями бурь иссечены проёмы,
И некому ворота исковать.
Когда-то здесь с призывом колокольным
Протодиакон рёвом стены оглашал.
Уж сколько раз без жалости и боли
Шакал гнездо горлицы разрушал.
Пищат птенцы… и смотрит Богоматерь,
Отсветы фар блуждают по лицу.
Шуршит змея, скрываяся под паперть, –
Так совершился беспощадный суд.
За то, что торговали и убили
Того, кто должен жить и жить.
Не сказка это, эпизод из были,
Который вновь сумели повторить.
1983, с. Колывань