Жирные мужчины жирными пальцами
Ласкают своих жирных женщин,
Потом у них жирные дети рождаются.
Детей вносят в круг жирных старейшин,
Старейшины целуют их жирными губами.
По складкам жира дрожь пробегает волнами.
Меня начинает тошнить. Хочется
Как можно скорее сбежать отсюда.
Хочется забыть навсегда, как корчатся
Личинки в сделанной из листьев посуде,
Как жирные дети ловят вшей друг на друге,
Как жирные старейшины сидят в своём круге.
Однако моё место здесь.
Я учёный. Исследователь. Антрополог.
Моё место здесь, где слова «дом» и «лес»
Звучат одинаково, здесь, где полог
Леса – крыша, стволы – стропила,
Земля - пол, постель и могила.
Я учёный. Исследователь. Не прогрессор,
Не врач без границ, не миссионер.
Я хотел бы сбежать из этого леса,
Но какой я подам своим детям пример?
Вы не знали? Да, у меня есть дети,
Мои дети – самые жирные на свете.
Моя жена на полотнах Рубенса
Всё равно смотрелась бы свиноматкой.
Проводя рукой по её округлостям,
Я пересчитываю складки украдкой.
Накормить толпу? Проще простого.
Жена готова. Толпа готова.
Начинается пир. Мне вручают камень.
Этим камнем я пробиваю ей череп.
Старейшины рвут её плоть руками,
Причащаясь, словно на тайной вечере
Апостолы. Я – после старейшин.
Я никогда раньше не ел женщин.
Это очень вкусно. Гораздо вкуснее,
Чем личинки, лягушки, сверчки и коренья.
Я впервые наелся. Спасибо жене -
Это было её предназначение.
Здесь так принято. Такие порядки.
Я поглаживаю свои первые складки.