Запах розы, мятой, красной. Смятое белое (или не белое) покрывало. Я мучаюсь в конвульсиях бессонницы; стук висков напоминает неудачно смешанные коктейли в каком-нибудь очередном отстойном клубе. Мне вспоминаются нахохленные, смазливо-шаблонные мальчики с затертой индивидуальностью.
В комнате пахнет фруктовым чаем (лесные ягоды); приятный запах этой моей осени, и это запах моего личного отчуждения.
Бессонницу невозможно застрелить или выкинуть в окно, как мысли о каком-то бывшем (очередном...) хахале, а жаль. Она с тобой (в отличие от тех же хахалей), как ночной сторож с верной овчаркой.
Мини-приступы то холода, то тепла. Теплая пижама. Снимаю её, когда жарко, через несколько минут опять надеваю. Странно, что температурные предпочтения моего тела не такие постоянные, как бессонница.
Помимо висков, отчетливо слышатся стуки сердца. Бедное моё, измученное, ха-ха-ха. Шучу, конечно!
В окне виднеются ветки сливового дерева, тоненькие, как струнки души маленькой девочки. На подоконнике портрет Артюра Рембо; четко он сказал: «Любовь надо придумать заново»,- правда, «алхимик слова».
Опять надеваю пижаму. Как бы сейчас объяснить это состояние? Тело не суетится, а ты суетишься, и виски с сердечком выделывают мерзкий ритм, как сломанные часы: тик-так, так-тик. Честно, не знаю. И мысли сплетаются в серые паутинки, путаются, сгущаются, переплетаются в голове, строя свои паутинные дома, которые тяжелым грузом стоят в моем сознании.
Эти тоненькие сливовые веточки отпечатываются тенью на моём шкафу. С кровати кажется, будто это пальцы какого-то чудовища, у которого руки сделаны из веток. Но картина не ужасна, она наоборот очаровательно-теневая, честно.
Так вот, любовь нужно придумать заново. Ну да. И каким же фигом нам это сделать? Впрочем, это вряд ли кому-то надо, ведь всех устраивает стандартное её продолжение – муж, жена, дом, дети, семья, чтобы всё «как у людей».
Запах мятой розы, сливающийся с запахом фруктового чая – божественно; веское оправдание, чтобы не спать.
Мир приглушается в ожидании утра, сердце и виски успокаивают свой мерзкий сбитый ритм, веточки, что отпечатываются тенью на шкафу, колышутся всё медленнее и медленнее, а любовь нужно придумать заново. Эх, ну а мне, всё же, пора спать.