Никак не пойму я… Ни капли, ни грана
любви не осталось. Не поздно, не рано,
но ровно в то время, как сердце устало,
любовь отошла, словно боль, и пропала…
Никак не пойму я, что страстью однажды
убита была. Так ни голод, ни жажда
суметь не могли бы. Тот плен нещадящий
был страшен… Волной поглощён леденящей,
бездушьем гигантским, забрызган шампанским,
растерзан был танцем и блеском, и глянцем
журнальной всемирно известной обложки,
насмешкой и в спину ударом, подножкой –
случайный намёк. Так убийственна память!
А ты теребишь, не желая избавить
от трудных признаний… Не исповедь станет
доверья истоком… – как солнышко глянет,
как скажет луна и как ветер прошепчет.
Живу, как умею… Но хочется легче!
Хоть красками нежного света на зорьке
рисуют во мгле фонари… да и только.