В предрассветном тумане качаются камыши над прозрачностью вод…
Снова августом лето кончается, вновь за осенью кончится год -
Отскрипит декабрём промороженным, отсияет холодной луной,
И уйдёт по тропинке исхоженной в темноту, в тишину, на покой.
Ну а нам по сугробным обочинам ковылять сквозь январскую синь,
Февраля календарь укороченный обрывать среди снежных пустынь;
И на солнце весеннее жмуриться, словно выйдя на волю из тьмы,
И на слякотных мартовских улицах вспоминать белоснежность зимы;
Пить апрельский нектар под берёзами, слушать майских ночей благодать,
Задохнувшись июньскими грозами, в свежескошенных травах лежать;
Наблюдать, как июльская радуга украшает собой окоём,
И поверить, поверить ненадолго в то, что мы никогда не умрём…
И, жалея, что август кончается и что осень наступит вот-вот,
Вновь смотреть, как в тумане качаются камыши над прозрачностью вод.
22.11.15
Иллюстрация с сайта:http://picsfab.com
P.S. Заблуждение длиною в жизнь. С самого детства был свято уверен, что камыши – это камыши. Впрочем, в том же были уверены и практически все окружающие меня люди. То, что растёт в воде вдоль берега – это камыши и никак иначе. Да, разумеется, я знал, что существует на свете и тростник, который тоже растёт в воде… Но это было что-то далёкое, это были крыши африканских хижин, кубинский сахар и тростниковая лодка "Ра" Тура Хейердала. А мы плавали в ладожских шхерах и ловили рыбу именно и только у наших родных, привычных и обычных камышей.
И вдруг, прожив половину века, узнаёшь, что это были не камыши, а тростники и (иногда) рогоз! А камыши – это такая вполне невзрачная трава, которая к тому же растёт обычно на болотах. И шуметь он не может ну никак! Деревья, они ещё порой гнутся (тут песня не соврала), а камыш тих и молчалив даже в самую ненастную погоду.
И тот факт, что в моём стихе он шуметь даже и не пытается, успокаивает лишь отчасти.
Как быть? Переименовать в "Тростники"? Не звучит. Не хочется. Слово "камыш" мягкое, шелестящее, усыпляющее, созерцательное, пушистое (и это при том, что у как раз у тростника имеются очень даже пушистые метёлки, а камыш лишён их начисто).
Подумал, потерзался слегка – и оставил всё как есть. Ну угощал же Алексей Николаевич Плещеев насекомоядную ласточку зернышками, пробивался у Афанасия Афанасьевича Фета из-под снега не подснежник, а ландыш, и грохотал в голубом небе гром у Фёдора Ивановича Тютчева. "А за ошибками великих так просто спрятать свой позор".
P.P.S. Между прочим, у некоторых тюркскоязычных народов (у казахов, узбеков и турок точно) тростник называется именно камыш (камыс, qamish, kamis). Так что есть, есть где-то на свете такие места, где "качаются камыши над прозрачностью вод"! А то, что в процессе написания стиха, перед моим внутренним взором плескались ладожские воды, не так уж и важно.