* * *
Пляшет на рыжих сучьях алый божок огня,
тени, как великаны, ходят вокруг меня,
ищут кого-то, машут страшно руками, вдруг
ухают, словно совы, древо о древо трут.
Так и сижу, смущённый, хлеба надев ломоть
на обгорелый прутик — грубая смертна плоть,
жаждет чего-то вечно… Вдруг понимаю: да,
над головой усталой близкое, где звезда,
чёрное ухо неба… Точно ли мир ничей?
Мир — это много больше суммы его вещей,
больше меня и солнца. Кто через час-другой
морок прольёт рассветный над голубой тайгой?