Как семечко, влекомое пушинкой,
и я, стихом влекомая, парю
над одуванчика главой
счастливо лысой.
Всё высеял. Свободен и доволен
торчит белесой маковкой средь поля.
А мне ещё…
Как, впрочем, всем таким,
кто ветерком наития любим,
кого за то и только потому –
пинками в жертву долгу и уму!
Но чувство и сквозь это прорастает,
пьянея от наивности своей…
Вот и моя пушинка-зонтик знает,
зачем я ей.