Живу в Подмосковье шумном,
мечтаю о чём-то постоянно.
Житуха не вершина, но и не яма –
Сегодня сума, завтра сумма!
Впереди путь от «копья» до «ляма».
Рабочие будни в златоглавой клоаке…
Хэллоу, брат гастарбайтер!
Городские огни – манящие знаки,
щастья целые гигабайты!
Говорят: Москва суетлива.
Вы этому не верьте!
Просто здесь, чтобы жить счастливо,
как-то на уровне, как-то не криво,
нужно порой обгонять ветер!
Нужно успеть на работу,
и целая вечность обратно до дома.
В этом хоре я тяну ноту,
я такой же житель Содома!
Полтора часа до точки – быстро!
Завидуйте мне те, кому дальше!
Глупо чванюсь, зато без фальши,
пусть не звездой, зато искрой,
свечусь. Кто рукой помашет?
Часто вижу на будничных страничках
до тошноты знакомые лики:
Едут в Москвабад на электричках
обдолбанные суетой фрики.
Часто спят, позёвывая перегаром,
часто шарятся по планшетам.
Такая вот страна – такая планета!
Простые люди, без секрета,
мегаполису отдались не задаром!
И я отдался – куда деваться?!
Башли забашлять тут легче.
По интересам мы все тут братья,
а в душе – возьмите, нате! –
от других как-то далече.
*****
Где-то там, в родном Запорожье,
мои родители и невеста.
Здесь сплошь чужие рожи,
здесь мне не место.
Но проблемы толкнут, нужда заставит;
махнул в Россию. Прощай, Украина!
Серебро рулит, сатана правит,
кто-то в цель, а кому-то мимо.
С другими приезжими в одной общаге
в четырех стенах под одной крышей;
прокопченные жилистые работяги,
все от бездны в одном шаге.
О них не пишут баллады и саги,
они для других не люди, а мыши.
Фартова моя славянская внешность,
не так повезло моему соседу Хасану.
Хотя в Средней Азии неизбежно
другому фэйсу воспою осанну.
Хасана полицаи тормозят часто,
он, как дикий зверь на отстреле.
Приходится подворотнями шастать,
не попался – уже счастье!
Попался – тебя отымели.
Заработок не так велик, чтобы
каждому мусору дать взятку.
А иначе закуют в скобы,
или отмудохают для порядку.
А потом в Душанбе, опа!
Нарушил режим – депортация.
Чем чурка хуже укропа?
Мы нелегалы – одна нация.
Мы строители, дворники и прислуга,
мы чистильщики и мойщики,
мы по запаху узнаем друг друга.
Наша жизнь – ваша заслуга,
но в нашей судьбе вы не дольщики.
*****
Пять утра, спрыгиваю с нар на пол,
потягиваюсь, пора на работу.
Кто-то всё вокруг кровью закапал,
за стеной кто-то всю ночь плакал…
Стараюсь подавить зевоту.
За окном серая скучная промозглость,
работа без выходных – сплошные будни.
Но пейзаж не для сердца или мозга,
слово «надо», как всегда будит.
Кружка чая впопыхах перед дверью.
Эй, Хасан, просыпайся, дурень!
Вот уже свой путь меряю
меж чужих судеб и тюрем.
Протолкнулся в свою электричку,
проснулся на своей станции
минута в минуту – привычка.
Хочется курить. Где спички?
Огоньку не спросишь – черта кулички –
терпение пропорционально дистанции.
Надеваю свою промасленную робу,
здороваюсь с Наджибулой и Русиком
Они, как всегда, веселые оба,
Блестят глаза, как бусинки.
– Привет, Санёк! Чего хмурый?
– Так ты вот за двоих щеришься.
Задумал новые авантюры?
иль с Наджибулой концами мериться?
– Давай с тобой – у кого толще?!
– Нашел пацана, подрасти прежде!
– Очкуешь, а?
– Продолжим позже.
– Ага, ага – живу в надежде!
*****
Кирпич, раствор – за кладкой кладка,
строю Москву по метру, по стеночке.
Работа, как работа – не горько, не сладко,
день прошел, в душе без осадка.
Радоваться или грустить не о чем.
В той же электричке темною ночью
еду домой в общагу на «Силикатную».
Умаялся, устал, как собака, очень.
Последние силы на дорогу обратную.
Моя комната, знакомые лица,
один новичок – молдаванин Андрюха.
А где Хасан? Ни слухом, ни духом.
Съехал таджик – видать, непруха.
Иль решил в другом месте остановиться.
Странно, как-то, дружили, вроде.
Сказал бы заранее, где «До свиданья»?
На этой не очень веселой ноте
я уснул, провалился, потерял сознание.
Следующий день пролетел незаметно,
а потом еще – дни, неделя, месяц.
Доживем до отпуска – домой летом
съезжу деньков так на десять!
Но как-то ночью во сне явился
друг мой Хасан, сел у кровати.
Будто наяву, будто не приснился,
как черт из табакерки – нате!
– Здорово, Сашко! Как дела, как житуха?
– Здорово, Хасан! Что ж пропал внезапно?
Забыл, видать, своего друга!
Давай рассказывай, ну-ка, –
Никак решил вернуться обратно?
– Не забыл, не сбежал, но уже не вернуться.
Мое тело в земле, а душа на небе.
Ты проснешься, а мне уже не проснуться…
Был Хасан, а как будто не был.
Зарезали меня в подворотне подростки,
им еще не стукнуло восемнадцать,
но они уже отпетые «наци».
Это не Войны отголоски,
это отрыжка цивилизации.
Убивали за что? А вина какая?
Зла не сделал им. Не бандит, не вор я.
Я один там был, их же стая.
Били и резали всей сворой!
Били за то, что не тот цвет кожи,
что акцент не тот и не та отчизна.
Чужаку под ребро ножик.
Я корчусь – улыбаются рожи!
Нет жалости в мире садизма.
Но теперь прошло, не осталось боли.
У Аллаха для меня сад райский.
Не скорблю нисколько о своей доле,
одна лишь забота осталась разве:
у меня в Душанбе жена и дочка,
сердце томится тоской и жалостью.
В моей повести нужна точка.
Напиши им, пожалуйста!
В том парке, где мы с тобой выпивали,
под большим камнем, за сломанной лавкой,
найдешь адрес и «налик».
Отправь моей семье, чтоб знали,
весточку, несколько слов, как справку:
«Умер Хасан, не ждите более».
…Моя родня им всегда поможет.
Раньше узнают – меньше боли,
время лишь страдания множит.
«Налика» в тайнике совсем не много –
но моей семье пока хватит.
Последняя забота-морока.
Аллах тебе за доброту отплатит!
*****
То ли сон, то ли явь – глюки! к черту!
Новый день, новые заботы;
погружаюсь в нюансы кирпичной работы.
Противно до рвоты, скучно до зевоты!
Хотя, можно уподобить спорту.
Полгода, как одна минута.
Сон забыт – глупости! Такое присниться!
Послезавтра ждет родина-заграница.
Соскучился по своим, без шуток!
На руках билеты – еду в Запорожье!
Но опять сон, как удар по роже:
Хасан… просто глядит молча,
тишина гнетет, укоризну множа,
и совесть, сука, изнутри точит….
Утром в парк – вот скамейка,
вот камень знакомый.
Но под ним пусто, ни копейки.
И что-то в горле застряло комом.
Нет «налика», нет и записки.
Глупый сон – обманулся дважды.
Душанбе где-то там, в общем, не близко.
Плевать! Но на душе лажа.
Долбанный город! Серые дома и люди…
Человеку потеряться, что в грязи пылинке.
Умершему нелегалу не правят поминки,
да и живому не мечтается о чуде,
лишь о Родине и семье, по старинке.
А кто-то и о своих забудет.
Сумбурные сны, на душе сумбурно.
Где-то вдалеке прошлого тени,
не выбросить печаль, докурив в урну,
но можно расслабиться, тем не менее.
Придорожный кабак, дешевая водка,
дешевые морды, нестоящие разговоры.
Собираются работяги, люмпены и воры.
Прибегают крысы, покинувшие норы…
Тут на всех одна лодка.
Стопка-другая – тепло по телу…
Изливает мне душу сосед-алкоголик.
Мне до него нет дела,
да и я для него сплошной нолик.
Но, льются слова, как спирт по венам,
Нужно ведь выплеснуть, расслабиться.
Я даже бухой не бываю откровенным,
а этот чувак – профессиональный пьяница.
Он говорит, а я не слышу –
свои мысли выстраиваются шеренгой.
И средь кабацкого матерного сленга,
будто суетный мир становится тише.
Будто исчезла Москва закопченная,
исчез кабак вонючий, прокуренный.
Я молодой, но жизнью ученый,
грязи много, но душой не черный,
хотя много чего опаскудено.
*****
Вечером в общаге, как всегда шумно.
Заглядываю в нужную коробку.
– Привет Абдулло! Поговорить нужно.
– Заходи, дорогой.
Оглядывается робко.
– Вы с Хасаном земляки и чуть ли не братья,
хочу его семье написать. Не поможешь?
Уезжать я надумал, и может так статься,
что уже не вернусь... может.
Хасан пропал, даже будто бы умер –
не слыхал что с ним? Расскажи по братски!
А то в голове темные думы…
Расскажи, Абдулло, Аллаха ради!
– Извини, брат! Ничего не знаю.
От наших слышал – убили, вроде.
Но это слухи. Понимаешь, в народе
разговоров и сплетен ваще без краю.
А я не из тех, кто за нос водит.
– Ладно, тогда… Но есть ли адрес?
Обещал я как-то самому Хасану
написать его семье. Забыл – каюсь.
Но коль обещал, то уж без обману.
Долго искали, но нашелся, все же…
Сжимаю в руке мятую бумажку.
Последние сомненья, как последняя затяжка…
Но, его семье еще более тяжко.
Хотя, говорил, что родня поможет.
*****
Бежит поезд Москва-Запорожье,
бегут станции, бегут границы.
Еду к тем, кто всех на свете дороже;
одна дорога, тысячи дорожек…
Перед глазами любимых лица.
Бегут мысли, бегут минуты,
остаются где-то там позади сомненья.
Соскучился по теплу и уюту,
и уже окончательно решенье.
Не вернусь в Москву – тюрьмою чужбина.
Вроде бы русский, а не там сердце.
Прокричу: «Ще не вмерла Україна!»
Тут я свой – верьте-не верьте!
Да, не те заработки, не та житуха.
Но гроши – не самое важное в жизни.
Фортуна, как всегда – подлая сука,
но есть кому подать руку.
И еще не время для соплей и тризны.
Хэппи-энд будет – сыграем свадьбу.
Гарна дівчина Наталя!
Пропадать без нее – чего ради?
Тут я свой, а в Москвабаде –
гастарбайтер, нелегал! читай далее!
Много нас приезжает и еще будет;
кому-то же нужно подметать и строить!
Для многих мы унтерменшен, не люди,
но мало кто из нас ноет!
Мы строим дома и асфальтируем дороги,
собираем, подметаем, ремонтируем.
Не заботятся о нас ваши боги.
и не греют нас ваши квартиры.
*****
Уже не живу в Подмосковье шумном,
но также мечтаю о чём-то постоянно.
Житуха не вершина и не яма –
Не всегда ласкова фортуна,
но рядом жена, отец и мама…
*****
Через год, пришло письмо – странно как-то –
от Фатимы вдовы Хасана моего друга:
«Ты был мужу другом, стал мне братом!
Спасибо за помощь» – писала супруга –
«спасибо, что прислал его зарплату!
Да хранит тебя Аллах за твою честность!»
Откуда узнала мой адрес? – загадка!
Она получила. Ей всё известно.
Честный человек – всегда лестно.
Да и на сердце спокойно и гладко.
Не глядит совесть в глаза с укором,
не является во сне другом забытым.
Потерять себя – это скоро!
Но как найти то, что в тебе скрыто?
Где бы ни жил, где бы ни работал,
как бы ни звался, как бы ни кумекал –
не поглотит равнодушия болото,
не купится душа на дешевую позолоту,
если останешься человеком…