НЕУМЕЛАЯ КОЛЫБЕЛЬКА
Баю-баюшки-баю -
Колыбельку я пою.
Колыбелечка моя -
Переме-енчивая.
То по улице пойдёт,
То залезет в огород.
В огороде - голь да шиш.
Засыпай скорей, малыш.
Баю-баюшки-баю -
Колыбельку всё пою.
Колыбелечка моя -
Переу-ученная.
Кто про поле, кто про лес,
Я - про старый интерес:
Отчего в моём дому
Всё не спится никому?
Баю-баюшки-баю -
Колыбельку я пою.
Колыбелечка моя -
Перему-ученная.
У кого чего болит,
Тот про то не говорит.
Молча точит он в углу
На родных своих иглу.
Баю-баюшки-баю.
Наточи и ты свою.
А как стану помирать -
Положи меня в кровать
На родную простыню,
Спой мне: баюшки-баю
И зашей покрепче рот,
Чтоб он думал наперёд -
Что несёт.
Вот.
(засыпает)
НЕХВАТКА
И в самых сердечных братаньях,
И в клятвах любви до конца
Чего-то всегда не хватает
В моём выраженьи лица.
И я всё пытаюсь признаться
Во всём, что творится со мной,
Но скудность моих интонаций
Меня выдаёт с головой.
И эти печатные буквы
Стоят, как цыгане у врат.
И сердцу их жалко как будто,
Но в жалкий не верит наряд.
ВИДЕНИЕ
Однажды было мне виденье.
Не мимолётное. Весь день
Оно за мной ходило тенью.
Иль я за ним ходил как тень?
Кисейной дымкой, с позолотой
По контуру, со всех сторон
Его внимательной заботой
Я был незримо окружён.
Сначала я понять пытался,
Почувствовать, заговорить.
Но дух его не поддавался,
Всё ускользал из рук, как нить.
И принял я тогда как волю
Его присутствие. И вдруг
Пронзил мне сердце острой болью
Испепеляющий испуг:
Ах, что теперь?! Ужель со мною
Оно везде и навсегда
И лёгкой дымкой золотою
Окрасит все мои года?
И неужели никогда я
Душевной мукой не упьюсь,
И сердце, плача и страдая,
Не вступит с горечью в союз?
Неся заветную тревогу,
Я в сон безрадостный вошёл.
И лишь под утро - слава Богу! -
Исчез виденья ореол.
ЗАБЕГ
На разные дистанции
Бежит пытливый слух:
О, сколько интонации
В беседе двух старух!
Гулят наевшись голуби,
Гудит зелёный зал,
Колодцами как горлами
Вздыхает горканал.
Шумят сплошными толпами
Прошедшие века
И в небе трутся теплыми
Боками облака.
Сигналы, рёв, шуршание,
Железа тонкий скрип -
Лови, лови, душа моя,
Пока я не погиб
И в горестном беззвучии
Не сгинул с головой.
Лови, быть может, лучшее,
Что может быть с тобой.
ПОДРАЖАНИЕ ИНОРОДНОМУ
Слава Богу, ты не пользуешься косметикой, не носишь зауженных брюк и этика для тебя всегда была выше эстетики, хоть и Бродский - собеседник и друг. Как порой тебе жалко его одинокого, обиженного, отвернувшегося от всех. Но когда ты вслух декламируешь Блока, то сами собой в душе рождаются радость и смех. И когда ты звонишь мне заполночь, преисполненная счастьем, я полусонный слушая твой монолог, мечтаю о ночи с тобой, но потом отчасти, понимаю, что жить бы с тобой не смог. А через час приходит ко мне бессонница, возводя свои храмы на моей крови. И пускай во многом наши вкусы сходятся, но наличие вкуса не гарантия верности и любви.
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
(необязательное к прочтению дополнение к стихотворению "Подражание инородному")
- Привет! Ты чего не спишь?
- Ты разбудила.
- Ага. Ну, я не надолго. Я чего звоню: нашла у Блока стихотворение! Какая сила! Какая мощь! Отрывает башку на корню! Вот, послушай...
Начинает надрывно декламировать "Два века". Я вспоминаю, что там на два листа гениальных слов. И представляю голым этого милого человека, что позвонил мне, если быть точным, в 26 часов.
"В ночь умозрительных"... Точно. Могу представить, но не почувствовать. Этого не дано. Медленно память начнёт отходить пластами и как синий Ди Каприо погружаться на дно.
- "Век расшибанья лбов"! О, как это точно! И умы у него "малодейственные" - заметь!
Мне не уснуть, наверное, этой ночью, значит, попробую попросту умереть.
- Это ж когда случилось, а он предвидел! Про кукловодов, про гуманистический туман.
Жить бы на берегу моря, как Бродский или Овидий. И чтоб обязательно гонимым руководителями стран. Чтоб все тебя жалели, присылали посылки, приезжали в гости, чтоб каждый почёл бы за честь, ну, и прочая лабуда.
- Слушай, приезжай лучше завтра. Нажарим тосты. Всё обсудим.
- Я завтра улетаю.
- А куда?
- В Италию.
- Венеция?
- А как же!
- Не надоело?
- Да Господь с тобой!
- Он в курсе, что ты замужем?
- Даже не начинай. Полюбуйся лучше строкой: "... в сером и гнилом тумане"! Тремя словами всю эту буржуазную слизь!
- Всё таки жаль Серёгу...
- Ты лучше у Блока учись: всё на алтарь искусства - любовь, здоровье.
- Ну, он же гений.
- И даже больше - пророк! Они, как правило, платят собственной кровью за несколько, пусть и неброских, но настоящих строк. Они не в этом мире живут, хоть и меж нами. Так, не отвлекай меня: "... и дух погас".
О, какими невероятными и небывалыми снами мог бы уже к этому времени наполниться мой матрац!
- Подожди, ты меня отвлёк. Было где-то выше: "Под знаком равенства и братства" чуешь? "тёмные дела". И как будто бы никто не слышит! Как будто вьюга времени всё замела! А про "распри кровные" - ведь это никуда не ушло от нас и весь мир трещит по швам оттого, что по законам высшего света мужчинам опять захотелось мужчин. Оттого и "психоз" вместо подвигов, нахальство вместо храбрости. "Век вывихнут" и давно. С одной стороны - гендерное бахвальство, а с другой - бесхребетное и бесполое говно. Ты слушаешь?
- Да.
- Ведь своё не отдаст природа. Ты как мужик понимаешь? Ты где?
- Я тут.
- Если в языке нет мужского и женского рода - тогда становится ясно откуда ноги растут. Они хотят стереть все пределы, границы, всё перепутать, переставить с ног на голову, перемешать. Прости, что я ночью тебя донимаю. Не спится. Скажи, а тебя что тревожит, что у тебя болит?
- Душа.
- Опять за своё. Еще немного, потерпи и я закончу. Про "рёв машины, кующей гибель", пожалуй, опущу. Но, вот, о "пустыне неизвестных сфер",особенно ночью хочется бесконечно и мысли вьются подобно плющу. Я ужасно постарела за эти три года. Может ты и прав. Серёжа не виноват. Но мне не хотелось, чтобы всё дошло до развода. В конце концов , Витторио ведь тоже женат. И жена такая милая, два славных мальчугана. Мне тоже понемногу открывается "огненная даль". Как будто все мы спим на дне урагана. И никому друг друга не жаль.
- Ты плачешь?
- Нет-нет.
- Иди перечти "Незнакомку".
- Думаешь - полегчает?
- Мне в прошлый раз помогло.
- Ты знаешь, вот и это стихотворение Блок заканчивает такими вещами, от которых становится почему-то светло.
МОИ СТИХИ
Качается на фоне дня
Густая ветвь ольхи.
На свете где-то без меня
Живут мои стихи.
В суровом северном краю,
Средь сосен и берёз
Они проводят жизнь свою
Без гнева, мук и слёз.
Их дни и ночи напролёт
Напоены благим
Их тяжесть лета не берёт,
Мороз не страшен им.
Никто из них не поспешит
В какой-нибудь из дней
Вдруг постучаться в сруб души
Рассохшейся моей,
Где столько слов лежат чужих
В предгрозовом бреду.
О, как я понимаю их!
И потому - не жду.
Под сенью женственной ольхи
Без счёта и числа
Чужие я кормлю стихи,
Чем Бог послал.