Год сорок первый. Полчища громил.
Замёрзла Родина.
И комсомолка Зоя
Простым бойцом ушла во вражий тыл.
Но был предатель, и враги схватили Зою.
Глумление ---
вот вражеский пароль.
Тут даже сам товарищ Сталин не поможет.
Какой там Сталин, если даже боль
Бича ремённого устала мерить кожу.
Но твердость духа не песочный ком.
Под комсомолистым, под пафосом не спрячешь.
Какой тут пафос, если босиком
По мёрзлой Родине к своей петле шагаешь?
А мразь из местных---факелом в лицо:
«Тебе не холодно, красавица? Погрейся!»
…До самой ночи, только для чего?
Но над усопшею юродствовали бесы.
А просто Зоя русской родилась.
Под вещим знаменьем Козьмы и Домиана
И зря ликует местной пробы мразь,
А вражья оптика подмигивает пьяно.
Под утро снег тропинки подновил..
Но враг опешил от предчувствий страшной встряски---
От виселицы прямо на Берлин
Рассвет нацелился багровою указкой.
Потом
бои; плененье вражьих банд.
Не брали в плен, гнобили сразу, на дороге
Солдат садистов---
«зоиных солдат».
Приказ неписаный---но строгий, честно строгий.
Была война. Огонь войны жесток.
Сгорали воины, но не сгорала смелость.
А Зоя?
Зоя---малый уголёк.
А только Родина немного, но согрелась.
А, ЗОРЬКИН. Ноябрь 2015