Познакомились случайно, в чьей-то пустой квартире.
Ты предложила чаю, объявив слова штрих пунктиром.
Молча сидели в обшарпанной кухне, без десяти неделя.
Я влюбился в темные волосы, словно очнулся с похмелья.
Долго рассказывал про семейную жизнь, что и как происходит.
Ты повторяла слово "твердись", но мне оно не подходит.
Ты уверяла, что надо писать, даже когда на исходе.
И не стоит на себя надевать теплые вещи к погоде.
Лучше болеть, ходить с соплями, страдать от избытка чувств.
Чем катиться как мертвый камень, и Бродского знать наизусть.
Лучше заклеить старые раны, каким-нибудь витражом.
И смотреть на него как память, стирая угрюмым дождем.
Я рассказал тебе только малость, какую-то старую часть,
Но ты от нее как вулкан взорвалась, кричала: "Что за напасть!
Как ты смеешь так глупо кидаться в пучину столь грязных слов."
А я не знал, что за причина, на что я тогда был готов?
Губы кусая разодранной плоти, руку сжимая в кулак,
Слезы катились соленым морем, а ты все кричала: "Дурак ,
Ты проиграл свое лучшее счастье, его поменяв на ноль,
Как ты смеешь ко мне придираться, свергнутый шут-король."
Правда, и как же? Нет оправдания жалким моим речам,
В нужный момент, в день раскаяния, я поддался плечам.
Я целовал их хрупкую кожу, горячие капли мольбы.
Что тогда, что сейчас нет дороже, сколько ты мне не кричи.
Да, я предал свои идеалы, предал свою ту, семью,
Но я к тебе рвался ночами, чтобы шептать: "Люблю".