Заседание кафедры продолжается, источник вдохновения сами знаете, где искать.)
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало...
Короче.
Перефразируя кого-то
Осень...
Что, читатель мой меланхоличный, всё страдаешь без Болдинской осени, всё размышляешь о судьбах русской поэзии и сокрушенно морщишь снобское свое чело? Уймись уже, ничтожество филфаковское! Ибо не упадок рифмотворчества вершится ныне, а расцвет великий есть.
Давно ли ты, чудило эстетствующее, ойкал и бледнел при виде животворных строк гения нового века? Давно ли ты издевками исходил, княжеского его росчерка и полета мысли не постигая? Давно ли ты пророчил творчеству краснодарского поэта короткий век, позор и забвение?
Так выкуси, бездарность в пятом поколении! Дело К. живет и торжествует! И нынче , перефразируя кого-то, жадно прут стада поэта напиться из твоей, критик-неудачник, печали. То есть изливается любовь народная щедрой, обильной струёй - в бездонный резервуар благодарственных рецензий. И не понять тебе, крыса лингвистическая, как страстно - во все плоскости многогранного кубанского таланта - как искренне, как нежно, перефразируя кого-то, любит читающая аудитория нового Пушкина. Или Байрона. Или... Нет, мы не будем сравнивать. Мы будем читать и наслаждаться.
Стихи К. - всегда открытие. Они не нуждаются в перепечатке, не ходят в списках - они навсегда западают в душу. Вот и одно из последних творений автора, потрясающее силой и бесконечной интертекстуальностью, - стихотворение "Je vous aime, мадам!" (Пер. переводчика). Никшни, ничтожество, и внемли! Метатекст!
Итак, уже во вступительной части мы узнаем знакомый почерк. С аристократической легкостью лирический герой заявляет о своем жизненном кредо: "Часто покупаюсь я на нежность". Что? Не существует выражения "преклоняюсь ниц"? Нет, язва, это не о резиновой гибкости автора! Народ унесет эти неофразеологизмы в повседневное бытование - "преклоняюсь ниц", "поскакаюсь вскачь", "навзначаю невзначай". Не, ну, а чо?
Далее - широким мазком - автопортрет лирического героя (явно проступают черты самого поэта!): "благородные черты лица", "бледность","Голубых кровей", "слегка седой". Князь, одним словом.
Далее представлен диапазон эстетических пристрастий, в котором всё прекрасно от пенсне в кармане до "Пиаф и монпасье".
Итак, певец российской неоэротики трепетно и острожно подбирается со своим поэтическим инструментом к главной смысловой нише стихотворения - образу женщины. Автор опытен и не теряет времени на эмоциональную подготовку объекта: четко, практически по-армейски расставляет он акценты. В одном четверостишии - все требования к потенциальной героине. Вот-де, строчка о нравах, вот - о гардеробе, а вот - о сексе и , что весьма знаково, о мехах.
Завидуй-завидуй, низкородный читатель! Ни тебе бала, ни тебе Миколки, ни тебе медведя на ремне! А уж что творит этот зверюга с красавицами: "Из красавиц зеркало рисует//Плечи, платья, шеи и колье." Кто-кто?! Медведь, конечно.
Да, на мазурку приглашаются господа, а не дамы. И чо? На то поэту и тонкое чувство современности, умело поданное настроение новизны и яркости доселя неведомых ощущений. Чай, не век в традиционных ценностях обитаться! "Брошу на пол модную тужурку..."
Потом внезапное превращение "мадемуазели" (у автора лексема претерпевает изменения - страсть перехватывает горло и сжирает лишние гласные) в "мадам" (см. заголовок)- восхитительно! Некие "клуши", припавшие к морозным стеклам, как символ прошлых амурных побед князя над разумом - шикарны! Реплика, обращенная к вовремя подоспевшему слуге? товарищу? любимому? (а мужчин-то в стихотворении больше, чем мадамов!) идеальна для финального аккорда: "Фёдор, дай им водки, вправить мозг!" Ага! И Фёдор (с греческого "дар божий"), и водка (куда без нее?!), и "вправить" (прости господи!).
Как, о чем стихотворение?! О любви, конечно. О большой и чистой.
А ты, ошибка грамматическая, отползай и завидуй дальше! Дело К., как я уже отметил, живо живет и торжественно торжествует на радость всепонимающих поклонниц и поклонников.
"Всё. Багрец!"(с)