Ольга!
Ты –
вся в моём сердце.
Ты –
Память,
Ты –
Муза,
Ты –
голос Блокады.
Твоим прахом бьётся
пепел
бессмертный
всех ленинградцев,
ушедших в вечность,
но
пребывающих в настоящем –
чтобы остаться
в будущем.
Ярость и горечь,
боль и смятенье
без сожаленья
(не до того);
Пройдя все застенки,
ты ли забыла
дитя,
что шевелилось
под сердцем твоим?
(Какая же мать забудет такое?)
Дети другие воззвали к тебе:
Дети Блокады.
И матери их,
и отцы, -
все те,
кто слушал тебя,
внезапно воскреснув
из смерти голодной,
из ада бомбёжек…
Милостью Божьей,
силою духа
с ума не сошед –
всех провела ты
по краю
той Бездны
уныния
и безнадеги.
Строки твои
поднимали в атаку
бойцов на фронтах,
а после боёв –
в землянках, в окопах –
все снова и снова читали
тебя.
А в городе
даже
строки твои
выменивали на хлеб!
Молча, без плача
(в душе –
сплошь вулканы!)
ты восприняла
все удары
Судьбы –
как до, так и после
Великой Войны –
и победила!
(Водкою позже всю боль заливала…)
Как ты спасала Ахматову,
Зощенко,
Но не спасла себя…
Но всё же чинуши
взяли реванш,
тебя повелев
схоронить
не на Пискарёвке
(где строки твои –
«НИКТО НЕ ЗАБЫТ
И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО» -
вечно горят),
средь праха родного
святого
Блокадников,
Тобою воспетых, -
но на Волковском, -
как же!
в таком окруженьи!..
(Их –
лицемеров подлейших –
кто-нибудь вспомнит когда-нибудь?)
Но –
ждёт Дарья Власьевна,
ждут-не дождутся
все остальные,
с укором,
покоя не находя, -
тебя.
P.S.
Где-то покоится
тот герой,
водитель,
что руки зажёг,
чтоб мотор отогреть,
и груз дорогой
Дорогою Жизни
до цели довезть, -
увековечен твоими строками
про «125 блокадных грамм
С огнём и кровью пополам…» - ?