l.ru/news/show/umer_poet_i_perevodchik_vladimir_letuchiy
"Об этом на сайте "Век перевода" написал Евгений Витковский: "Сегодня скончался выдающийся выдающийся русский поэт и переводчик Владимир Матвеевич Летучий (1943-2015). Рожденный в блиндаже под Сталинградом во время бомбежки, после продолжительной болезни он ушел из жизни в одной из московских больниц. Из-под его пера вышли переложения голландских и немецких поэтов XVII века, авторские книги Райнера Марии Рильке, полный перевод любимой всеми на свете тетралогии Феликса Зальтена «Бемби» и многое другое. Память о нашем друге сохранится в наших душах до конца дней".
Владимир Матвеевич Летучий (1943—2015) — российский переводчик поэзии и прозы с немецкого языка. Наиболее масштабный характер носит работа Летучего по переводу произведений Райнера Марии Рильке, в ходе которой вышли отдельными изданиями сборники «Новые стихотворения» (1996), «Сонеты к Орфею» и «Дуинские элегии» (2010). За перевод книги «Новые стихотворения» удостоен премии Австрийской республики для переводчиков (1996). Кроме того, перевёл единственный роман поэта «Записки Мальте Лауридса Бригге». Среди других важнейших работ Летучего — «Полное собрание стихотворений» Георга Тракля (2000) и том Стефана Георге «Седьмое кольцо» (2009), в состав которого целиком вошли три поэтических книги основоположника немецкого символизма — «Год души», «Ковёр жизни и песни о грёзах и смерти с прелюдией» и «Седьмое кольцо» (все опубликованы по-русски впервые).
В переводческом багаже Летучего — произведения различных эпох и стилей, в том числе поэзия немецкого барокко (Георг Векерлин, Иоганн Гельвиг, Ф. фон Цезен, К. Кульман, И. Клай, П. Флеминг и др.), классицизма (Фридрих Гёльдерлин и др.), романтизма (Клеменс Брентано, Людвиг Уланд, Фридрих Рюккерт и др.), экспрессионизма, вплоть до германской и австрийской поэзии середины XX века (Пауль Целан, Эрих Кестнер, Андреас Окопенко и др.). Стихотворные переводы Летучего регулярно публиковались во всех значимых антологиях немецкой классической и современной поэзии, начиная с «Библиотеки всемирной литературы» (том «Европейская поэзия XIX века», 1977), в журнале «Иностранная литература», в многочисленных сборниках.
Другая значительная часть переводческой работы Летучего связана с популяризацией в России немецкой детской классики. В 1993 году он впервые перевёл (до этого существовали пересказы) знаменитый роман-сказку Феликса Зальтена «Бемби», в переводе Летучего вышли и другие романы-сказки Зальтена из той же серии: «Пятнадцать зайцев», «Дети Бемби», «Белочка Перри». Эти книги многократно переиздавались, а по роману-сказке «Пятнадцать зайцев» в Российском академическом молодёжном театре в 1998 г. был поставлен спектакль. Кроме того, в переводах Летучего не раз издавались весёлые истории в стихах и картинках классика немецкой литературы Вильгельма Буша, в том числе книга «Макс и Мориц». Кроме того, перевёл повесть «Барон Багге» и роман «Пилат» австрийского прозаика Александра Лернета-Холениа. Член Союза писателей Москвы, входил в приёмную комиссию Союза писателей.
ru.wikipedia.org
ПЕРЕВОДЫ ВЛАДИМИРА ЛЕТУЧЕГО
ГЕОРГ РУДОЛЬФ ВЕКЕРЛИН (1584-1653)
ПОПОЙКА
Меня расспрашивать впустую
Друзья, быть может, не резон?
Ну что вам нового скажу я
О том, как ныне враг силён?
Прошу прощения, что снова
Пресёк вопросы на корню,
Иначе больше я ни слова
Не пророню.
Что войны, грабежи и сечи,
Нужда и смерть? - Мир глуп и слеп.
Приятней говорить при встрече,
Про дичь, любовь, вино и хлеб.
Вино, любовь нас возбуждают,
А хлеб нас делает сильней,
И муж в постели не скучает
С женой своей.
Что долго слушать и трепаться;
Спиною, шляпой, головой
Пред королём своим склоняться;
Что долго спорить со стеной,
Иль речи весть благоговейно,
Коль унесет одна река
Что Габора, что Валленштейна -
Тоска, тоска!
А посему долой печали,
К тому же стол накрыт давно,
Дабы во всей красе предстали
И хлеб, и мясо, и вино.
Сидящий первым - начинает!
Приступим! Кто проворней? Ну?
Налей! Жена пускай стращает,
А я начну.
Хо! Румлер, Томан, Зеринг, Ламе -
Друзья, мы вместе пьём сейчас,
Вы не метёте стол усами,
И зло и кривда не про вас.
И ложный блеск вас не обманет,
И жёнам не грозит обман,
Когда вас на рыбалку тянет...
Нет, я не пьян.
Не тычь ребром оленьим в ухо,
Ты мне, дружище, нож подай;
Швейцарец, если в горле сухо,
Тогда, швейцарец-друг, дерзай:
Вперёд, солдаты, в бой смелее,
Отвагу в нас не побороть,
Нас ждут горячие трофеи -
И кровь, и плоть.
Громи врага, исполнясь прыти,
Скача аллюром и быстрей;
Вперёд! - и зря не берегите
Ни головы, ни шенкелей;
Бей, рассекай и рви зубами,
В жестокой битве поспевай,
А я вас вдохновлю словами:
Хо! Наливай!
Вгрызаясь, режа и ломая,
Врага разносим - бойся нас,
Бок поросячий запиваю,
Сую телёнку вилку в глаз;
Ну как с соседкой не обняться,
Для женщины особый смак
Кричать, царапаться, кусаться, -
Да, это так.
Как воинство под Ла Рошелью,
Как под Штральзундом в прошлый раз
Крушила стены, нашей целью -
Великой - станут сей же час
Паштеты, что нас ждать устали, -
Из дичи! - славная еда!
Но и она падёт, как пали
Те города.
Ну, кто сметёт сей злачный ворох?
Ха-ха! Я ранен, прямо в пасть,
Из перца и из соли порох,
Хо-хо! Во рту пылает страсть.
Ах, участь и у вас такая,
Но жар во рту гасить не смей,
Пей, друг мой, не перепивая, -
Итак, налей!
Добыть победу с кубком проще,
Кто, выпив, глотку зря не драл;
Не дать ли выпить старой тёще?
Уф, я, похоже, перебрал.
Эй, сыр несите, рыбу в тесте;
Целуй и дай шепнуть в ушко;
Друзья, споёмте песню вместе -
Хем-хоша-хо!
Не видят швабы дальше носа,
В Тюрингии разбой и блуд,
И вместо кренделей колёса
Швейцарцы с круглым сыром жрут:
За наших женщин!.. За страдалиц!..
Споём все вместе... ты и я...
Тюрингец, шваб, француз, швейцарец...
Целуй меня.
Швейцарцы в гвардию рядятся,
Шваб ест печёнку с чесноком,
Савойцы шлюхами гордятся,
Тюрингцы - пивом и вином.
За наших женщин!.. За страдалиц!..
Под бодрый звон искристых струй...
Пой, прыгай, пей... Пока не старец,
Меня целуй.
Наполним кубок самый главный,
О, други, вам пою хвалу,
Пусть каждый в сей когорте славной
Его осушит по числу
Букв в милом имени на шпаге;
Хо-хо, благая цель ясна:
Пью девять раз, - содвинем стяги
И пьём до дна.
Ну где набраться так смогли бы?
Три, пять, шесть, семь и десять раз?
Сие - сыр, ветчина иль рыба?
На чьей лошадке я сейчас
Потею? Эй, неси бутылки!
Итак, герр Грей... герр Гро... Гро... Гролл.
Бельё тотчас неси для стирки...
С ума сошёл!
Хо! Ройтер или Мукен? На-коть!
Трах-трах, где сыр, я не пойму;
Балакать, крякать, брякать, шмякать;
Же - задница, а почему?
Целуй! Иль не отмоешь губы?
Каналья, кто перечит нам.
Хай-хо! Как вылетают зубы!..
Бам-биди-бам.
Пригнись, ругайся, о, морское
Чудовище шипит, свистит,
Дождь, гром и молния, - и воя
Всё войско плещет и бурлит.
Хо! Ха! Вали слона скорее,
А там кто - аисты? Нет, - вши!
Иди, целуй меня нежнее
И свет туши.
Едва ли хочет кто добавки,
Как овцы, кроткие вполне,
На землю валятся, под лавки,
Дабы забыться в райском сне.
Ну а пока для сновиденья
Умолк четвёрки дружный хор,
Описывал сие сраженье
Их Филодор.
ИОГАНН ХРИСТИАН ГЮНТЕР (1695-1723)
СТУДЕНЧЕСКАЯ ПЕСНЯ
Укрась чело венком и пей!
Я жизнью дорожу моей,
Средь роз и мирт живу в сём мире.
Амур, скорей свой лук отбрось
И обслужи меня в трактире,
Дабы скучать мне не пришлось!
Неси мне кофию скорее
И от забот всех панацею -
Златой напиток вдохновенья,
Где столь жемчужины легки,
Нет в мире лучше украшенья,
Чем сие чудо - пузырьки.
Не вечно время у меня,
И скоро пылью стану я;
Что там взволнует и заденет?
Мы улетучимся как сон.
Ах, мудрый жизнь не всуе ценит,
Наставник мой - Анакреон.
Срывай цветы и пей вино,
В стаканах да звенит оно,
Я пьян, в постель меня ведите!
Недолог срок земных услад!
Брюнетка где? Ко мне зовите! -
Уж день склонился на закат!
ФРИДРИХ ГОТЛИБ КЛОПШТОК (1724-1803)
РЕЙНСКОЕ ВИНО
О ты, преславный отпрыск лозы златой,
Лишь друга кличешь ты посидеть в тени,
И мы втроём седую древность
Славим, о ты, благородный старец!
Уже пылаешь огненным соком ты
На побережьях, где тебя Рейн растил
И остужал пыл горных склонов
Зеленоватой своей водою.
Чреда столетий тянется за тобой,
И заслужил ты, дабы высокий дух
В тебе все сразу узнавали
И добродетельный нрав Катона.
Учитель школьный знает про всех зверей,
Про все растенья. Право, не сведущ так
Поэт; но женственной душою
Песни своей он пьянит сильнее
Вина и трелей нежного соловья,
Когда хмелеет сам от рулад своих,
Не ведая, о чём он будет
Петь, когда песня, ликуя, грянет.
Рейнвейн, всех прочих вин благородней ты,
И по заслугам, ибо немецкий дух -
В тебе! Ты пылок без горячки,
Стоек, не пенишься ты впустую.
Бальзам, душистый, словно береговой
Цветок в вечернем воздухе, ты пьянишь,
И, упиваясь ароматом,
Даже торговец идёт, качаясь!
Закроем двери, друг мой! Чтоб аромат
Зря не развеять; умный же человек
Подсядет к нам, и за беседой
Нашей советницей станет мудрость.
Настал блаженный час. И научный спор,
И ясность мысли с предками нас роднит!
Но не забудем о заботах!
И коль заботы тебя изводят,
То разделю их! А если умер друг,
С тобой поплачу. "Горе: да, умер он!
Вот: говорил - и смолк! И больше
Я не услышу его, он мёртвый!"
Из всех несчастий здесь на земле, когда
У человека жизнь отнимают, ты -
Смерть друга, горше всех, когда бы
Ты не была, любимая, смертной!
Но коль другие, юноша, увлекли
Тебя заботы, и не запел ещё,
Как барды на лугу цветущем,
И не вознёсся велеречиво, -
Тогда поведай! И жажда чести, друг,
Да обратится в мудрость. Скажи, зачем
К тому, что низменно, стремиться,
Думая, что обретёшь бессмертье?
Не счесть похвальных дел. Так дерзай! - и мир
О них узнает. Но благородней ты,
О добродетель! Пусть бессмертен
Чей-то шедевр, добродетель - редкость!
Лишь добродетель платой могла бы стать
За дар бессмертья. Ну, так вздохни и пей!
И вспомним о великих людях,
Прежде чем утро пахнёт прохладой.
СТЕФАН ГЕОРГЕ (1868-1933)
* * *
Учитесь расточать и не скупиться -
Как после изнурительнейшей суши
На травы пересохшие и души
Всей благодатию дождя излиться!
Представьте урожай - как занимались
Ростки как всходят звезды над лугами
Как чуден зной и мрак и как вы сами
- Насколько суждено вам - наслаждались!
Не мните что с ума сошёл дарящий
Что в мыслях пережить вы всё успели
И поцелуи спутать не сумели -
Приснившийся во сне и настоящий.
РАДОСТИ СПЕЛОГО ЛЕТА
О гордость содроганья щедрость звона
Отяжелённой спелости земли.
Последние слова - и умилённо
Дни полного покоя потекли.
Склонились над фруктовыми садами
Где пурпур растворился в желтизне -
И поднялись над дальними холмами
Где грёзы бродят в молодом вине.
Друг к другу мы приблизиться не смели
Когда наклонный луч упал на нас -
И что нас единило - не умели
Мы высказать в неповторимый час.
И то что в душах зрело в ожиданье
Стремилось в фиолетовую высь:
Видения и страстные желанья
В тот вечер в нас невидимо зажглись.
ГОТФРИД БЕНН (1886-1956)
АХЕРОНТ
Сон о тебе! Ты, мертвая, ты шла,
прибившаяся к образам бродячим,
расплывчатым, как зыблемая мгла, -
я тщетно звал тебя с беззвучным плачем.
Толпа текла, насильственно клубясь,
глазами отуманенными пялясь,
и веки даже у детей слипались,
и, в складки втертая, белела мазь.
Двух мальчиков вела ты - не моих,
не наших, нет, ведь я ни с чем остался,
и дабы я не вовсе потерялся,
свой профиль показала ты на миг,
нет, алебастровая и когда-то
Диана, ты, вне случая и вне
пространства, меркла в шествии разврата
и лжи, - и ты страдала в этом сне.
http://www.vekperevoda.com/1930/letuchiy.htm"