"Где-то над водой скользит дюралевый всадник"
(1999)
Николаю Вагнеру
Жги паровоз, денщик, переложи алголом
право свое в борьбе.
Так, грохоча, ныряют, шьют или ездят в горы:
challenge - rollback -
shake. За налетом ветра, за хлесткой веткой,
узел, а значит, мост в главе петли.
- Долог сегодня шаг человека? - Реалистически -
грифелем две черты.
- Сюрреалистически - три.
В эллипсе этой рулетки, пращи мы не становимся старше,
не отдаем, что заняли, не упрощаем пульс.
Горы подносят совиные плошки одиннадцатиэтажек;
врут, но пока я не знаю точной замены - пусть.
Дым на воде поделит лощину на вашим-нашим,
от орды с востока линию мажиня.
Бородач муссон над печами Андрея машет
знаменем, поднятым до меня.
В астрономии, словно в сенате конь, муравьиная суета фар,
но мне на моей обочине ценен каждый фотон.
- Да что ты делаешь здесь, ренегат?
- Собираю метафоры в фонд метафор.
Тратить мы будем потом.
/
Радуйся рассеянию, мостовая!
Нету судьбы, хоть сто проведи Спиноз.
Я бракую правые повороты, как,
еще в сомнении, остывая,
ладонь
отпускает
нож.
Фонари, ноябрьские вайи, черны с изнанки,
прямо, зажмурясь, правь на елочный шар (я ждал!).
Сотни с альтиметра, брошенные цыганкe,
восемь углов втаптывают в наждак,
зелень молчит, словно в церкви жена, -
душное и немое
в гробу Марины Цветаевой.
/
Возле нуля меня принимает
не влага, не холод моря,
а лишь темнота его.