Предисловие. Поскольку в этой поездке стихи в голове слагались и забывались непрерывно, то даже та часть, которая не забылась и была записана, велика для одного "выкладывания", поэтому я решила выдавать порциями - в каждой порции один день, от подъема до следующего подъема.
1. Это я так думала.
Словесных всплесков не прошу,
и, вероятно, есть причина,
что по пути до Фьюмичино
я ничего не напишу...
2. 148-й перелет.
Речка в небе протекла
из муранского стекла!
Полюбуйся, дорогая,
если малость поспала!
Если сверху наблюдать,
то повсюду благодать.
Вот Варшава, а за нею
до Балкан рукой подать.
Без конца ласкает взор
переменчивый узор –
точно снежники, туманы
распластались у озер.
Как на карте, с высоты
атмосферные фронты,
как в учебнике на схеме,
идеальны и просты.
Вот и горная страна –
на вершинах седина;
я ни разу не геолог,
в чем признаться вам должна,
но не в этом дело. Вот
под крылом ледник плывет:
как гребенку, вниз по склону
кинул русла талых вод.
Над ущельями мосты
небывалой красоты;
речки горные, наверно,
упоительно чисты...
На вершинах - ветряки,
тени длинные тонки,
а в долине сплошь застройка –
города и городки.
Ах, как Божий мир хорош!
Но, пожалуй, хватит: что ж,
все в тетрадку не запишешь
и в инете не прочтешь.
Нет, продолжу! Глянув вниз,
обнаружила сюрприз:
Адриатика? Так скоро?
Облачка лелеет бриз;
расстелились на виду
(где еще таких найду?),
островков округлых группы,
как кувшинки на пруду.
Дымка - точно молоко,
но ведь тут не широко,
надо отогнать дремоту,
хоть оно и нелегко...
Лишь зашла об этом речь –
облака поплыли встречь!
Видно, буду я напрасно
зоркость чуткую беречь...
Нет же, вот оно, ура!
В облаках как раз дыра,
там Италия в просвете:
город, пирсы, катера...
3. По дороге во Флоренцию.
И облака двухцветной гжельской сканью
уже не подо мной, а надо мной;
теперь везет из Лацио в Тоскану
меня удобный поезд скоростной.
Амфитеатры этих видов - ах!
В них кипарисы, виноградники и речки,
в лугах зеленых белые овечки
и крепости былые на холмах...
А я еще почти не понимаю,
откуда, почему и как и где,
и лишь смотрю, рифмую и снимаю,
снимаю и рифмую этот день...
4. Первое впечатление.
Флоренцией я как-то озадачена;
а ну-ка, рассудите, кто тут был:
ребята, здесь такая азиатчина,
и вообще похоже на Стамбул...
5. Дуомо внезапный.
Когда эта мысль почти овладела мной –
что здесь и не так уж, и лучше сидела бы дома –
навстречу внезапно шагнул великанский Дуомо –
сверкающий, мраморный, бело-цветной и резной...
И ты, задохнувшись, как будто от сладкого яда,
совсем не готовая к ходу такому в игре,
поймешь, что дискуссий уже никаких и не надо...
Фиренце, Фиренце, Фиренце for ever, Фире...
6. Про Стаса Гавриленко.
Одна Флоренцию смотрю;
ну где ж ты, Танька, где ж ты, Ленка!
Ну, а про Стаса Гавриленко
я вообще не говорю!
7 На пьяццале Микеланджело.
На пьяццале Микеланджело
встретить солнечный закат;
ах, как розово-оранжевым
запад пламенем обьят,
и застыла без движения
Арно - сонная река,
и колышет отражения,
и несет через века...
8. Сан-Миниато.
Есть между днем и ночью полчаса
(но их достойно место не любое),
когда так мелодичны голоса
у пташек - где там флейте и гобою;
как будто говорит Господь с тобою,
и слезы выступают, как роса...
И вдруг в старинном храме Сан Миниато
Казанской ты молитву сотворишь,
за все, в чем ты права и виновата,
покаешься и поблагодаришь...
9. Перегруз.
Нет, город никакой другой
не даст такого перегруза:
духовной пищи ешь от пуза,
пока не лопнешь, дорогой!
Ну разве Питер или Рим...
Окей, потом поговорим!