От меня не разит величавостью, но всякий раз
Молчаливо шлю тебе: «Скажи им, что я есть!»
В оглушающе тихом перроне стою и пишу рассказ –
К этой станции поезд не ходит, не на что сесть.
Смеха ради добавить бы: «Протестую, Ваша Честь!»,
Только я тут и олух Царя, и сам Царь побелевших небес,
И моих отклонений едва ли удастся, за жизнь, счесть –
Их бы в стопку, ко всем деловым, под тяжёлый пресс,
Под агонию чисел, стратегий – всего, что имеет вес.
Я пытаюсь быть человечным: «Напомни им всем о нас!»
В интонациях тишины перрона сейчас едва слышен лес,
Он из старого рупора метит коррозией шумных фраз –
Это мой персональный Ад (зачеркнуть) – экстаз:
Просто так, бесконечной зимой, нужный поезд ждать.
Мою станцию поезд, конечно, объедет, но всякий раз
Начинаю, по вере великой, рассказ о былом черкать.
Не похож на легенду, желания нет ей когда-то стать,
Но тебе молчаливо шлю: «Приезжай, я здесь!»
Тошнотворно глухая тишь пьёт слова, жрёт тетрадь,
Громко чавкает мыслью, так – хоть на стены лезь.