Я перевел уже ведро чернил,
Слагая стих о том, что мерзнут руки.
А где-то средь жары степенный Нил
Течет, не зная холода и скуки.
Он мудрость вековую сохранил,
Познав в пустыне вечные науки!
Вот я пишу свой стих и жмусь к свече,
Чтоб стало, хоть на градус, горячей.
Шумят дожди, ломая ветки сосен,
И каждый понимает, что пора
Забыть про лето, славя злую осень,
Впустить в себя холодные ветра...
Давным-давно нас было ровно восемь,
Ребят веселых нашего двора.
Я жил одной восьмой компашки нашей,
Что канула однажды в день вчерашний.
Был Вова Храмов - храбрый атаман,
А Горкин Вовка- шкодник и плутишка,
Владел Колян палатою ума,
Любил приврать (совсем немного) Мишка,
Не лез за словом Женька (Джон) в карман,
Витек скакал по улицам вприпрыжку,
Пел под гитару нам Седов Вадим...
Они ушли. Остался я один.
Курили мы, чтоб показаться старше.
Нас не страшила бед грядущих тень...
Вхожу во двор, что стал с годами краше.
Он помнит хорошо вчерашний день,
Качели наши и заботы наши,
И - вдоль забора - белую сирень.
Земля. Москва. Фабричная застава...
Я стих назвал: "Осенняя октава".