Стол покидает рыба-фиш,
наполненная фаршем,
и прямо - в небо...
- Эй, шалишь! -
мы ей вдогонку машем.
Кричим: - Художник, право, черт!
Он не имеет права!..
Но этот странный натюрморт
давно покрыла слава.
И слой ее не то что пыль:
не сдуешь пылесосом.
И рыба в небе - это быль
о будущем и прошлом.
Там скрипачи взлетают с крыш,
как из аэропорта.
И я лечу. И ты летишь.
И все сомненья - к черту!
А впереди - старик-скрипач.
Вот нам его догнать бы
и пожелать ему удач -
играть почаще свадьбы.
Он приближается к луне
над городом апрельским,
и треплет время в вышине
его седые пейсы.
А древний Витебск и Париж
в просторах распростерты.
И я лечу. И ты летишь.
И все сомненья - к черту.
1968