А наутро все будет промозгло и скучно:
Стылый кофе на кухне без штор и печенья,
Светло-серый восход да ленивые тучи,
Россыпь старых конспектов - и все развлечение.
А пока, погруженный в таинственность ночи,
Я под тёмным столом вижу бледные лица,
Словно кто-то далёкий чего-то да хочет,
Но не может пробраться и расположиться.
Отраженья зеркал не колышутся светом.
Я туда не хожу - вдруг увижу кого-то,
Кому тоже не спится без песен от ветра.
Где сидят - пусть сидят. И молчат, обормоты.
Мне уснуть не дают не шуршанье и скрипы
И не цокот когтей по холодному полу.
Я ведь к ним уж привык - Вы представить могли бы,
Что они охраняют мой сон с младшей школы?
Я беру их в кровать - всех, холодных и жалких,
И с клыками, и без, и с рогами, бесхвостых.
Под подушку кладу или под одеяло -
А чего вы хотели? Они, верно, мерзнут.
Засопят пятачки и зажмурятся глазки -
В темно-красных зрачках успокоится голод.
Они в чем-то, конечно, бесспорно прекрасны.
И ещё с ними легче выносится холод.
А наутро все будет промозгло и влажно.
Убегут, как сбегают на каждом рассвете.
Снова кофе и завтрак, мой город бумажный.
А они - в самом сердце. Не монстры, но дети.