Грубость сенатора возмущает до предела,
Маникен он перепутал в магазине с человеком,
Но потом понял, что у того нет живого тела,
Прошел начальник над жестким снегом.
Юла в его офисе завертелась,
Покушать ему нетерпелось.
Да, этот сенатор та еще скотина,
Пусть летит быстро в лоб ему глина,
Жадный до ужаса, жирный мудак,
Но морально стойкий, вовсе не слабак.
Руководит он давно уже участком своим,
Богатый, зарплату получает большую,
Думает только о себе и фигу другим,
Жену имеет вторую, красивую, молодую.
Нахапал денег на жизни три,
Но ему все мало, скалил свои зубы.
Сам он пожил на свете порядком уже,
Вырастил сына потстать себе,
Хочет, чтобы он продолжил бизнес отца,
А про некоторых женщин говорил овца.
За зеленую бумажку голову снесет,
Трезвенник, вообще не пьет,
Но матом кроет как тот еще зек,
Недобродушный, злой он человек.
Жопа жирнела, а денег все мало,
При жаре текло его сало,
Решил он оружием торговать,
Сенатора смерть многих могла заинтересовать.
Конкурент в политике и в криминале,
И с народом был в скандале,
Был он конечно смелым евреем,
Говорил, мы с семьей еще все успеем.
Ему стали по телефону угрожать,
Затрясло тогда политика,
Купил он свое кресло, нечестный надо сказать,
Вот такая вышла интрига.
Вскоре он из подъезда вышел,
И снайперский выстрел резко услышал,
Но тот зацепил лишь плечо,
Навылет прошла пуля,
Со вторым выстрелом стало смертельно горячо,
Насквозь сердце разбило и рухнул как косуля.
Рядом испугалась какая-то бабуля,
Плакал в машине рядом сынуля,
Не будет он наверняка сенатором,
Ведь отца больше нет - его диктатора.