* * *
Горацио, мне грустно и темно.
Хоть Александр Сергеевич и рядом -
ему к спине приставлен револьвер
единственного европейца в наших
пенатах, палестинах, курмышах.
О, Русь моя! О, Сирия! О, Киев!
О, мать твою российских городов.
Нить Ариадны, дочери Марины
Цветаевой, которую в Самаре
насиловал конвой гуманитарный.
Любви твоей все возрасты покорны
и ненависти тоже. Но тела,
как свечи оплывают, уплывают.
Но чу! Звонят! Скорей ищи мобильник.
О главном речь заводит Пастернак.
Клеветникам России, - пишет Пушкин.
Бугры голов, - бормочет Мандельштам.