***
Они ушли в приют последний свой, и дух России им явил обличье.
Там яркий свет и холод над Землёй на высоте одиннадцати тысяч.
Мне говорят, что нет на свете зла, которое, как тать, нам угрожает, и будет жить страна — как и жила, а не сгорит в очередном пожаре. Мне говорят: велик-могуч язык — тысячелетием своих триумфов, и всё, к чему я от роду привык, достанется — и сыновьям, и внукам.
А мне всё по-иному видно вдруг, я чувствую угрозы и напасти. Опять кого-то Дьявол кормит с рук, а кто-то у него проходит кастинг.
Тревога в сердце — худшая из бед, лишь отзвук мне доверенного стона.
На фото в орденах печален дед за судьбы вверенного батальона.
Да разбомбите наконец покой — уже давно похожий на удушье. Когда Россия стала нефтяной?... Я упустил, недоглядел, прослушал.
Нам предстоит ещё одна война. Последняя, жестокая... — сознанья. И победят ли наши имена — до сей поры на строчках я гадаю.
***