Мы шли под светом фонарей,
Как под конвоем.
Нас было двое.
Двое.
Путь один.
Он встал.
А я упрямилась:
«Веди!»
Но он твердил,
Что там, в конце пути,
Всё, как и здесь, бессмысленно-пустое.
Нас было двое.
Двое.
Путь один.
А фонари? Они нас не щадили.
Смотрели вниз и нам не говорили,
Не освещали, что там впереди.
Стояли год,
Прикованные к месту.
Стояли два
Без толка, без идей.
Но я не утерпела: «Ну, смелей,
Пойдём же прочь от этих фонарей —
Они мне надоели, если честно!»
Но он не шёл,
А с ним не шла и я.
И фонари за годом год тускнели.
Мне слышалось, как где-то птицы пели,
Как по весне чирикали капели —
Мне виделась картина бытия.
Он был угрюм. Старел, не зная грёз.
Едва ли говорил, на месте стоя.
А я, в мечтах тот мир далёкий строя,
Уже порой жалела, что нас двое,
От фонарей своих не пряча слёз.
Нас было двое.
Двое.
Путь один.
И в день, когда совсем не стало света,
Я не спросила у него совета
И вздумала одна наш путь пройти.
Но там, где начинался мир иной,
Где я была наедине с собою,
Я поняла, что вправду всё пустое,
Когда бы здесь мы с ним стояли двое,
А мне теперь приходится одной.
И я пошла обратно. Там, вдали,
Невыдержавший нашей злой разлуки,
Он шёл вперёд сквозь темноту и муки
И фонари о помощи молил.
Нас было двое.
Двое.
Путь один.
И мы сошлись, забыв про всё былое.
Теперь мы не стояли на пути,
Нам было все равно что впереди -
Нас было двое!
Двое!
Двое.
Двое.
2015, октябрь