Ох, славный город над рекой,
Где соловей льет трель.
Давным-давно, глухой зимой
Играл здесь менестрель.
Казалось бы, их полон свет,
Но этот был иной.
Он навсегда оставил след
За городской стеной.
Он появился в декабре,
Лишь только выпал снег.
И город словно подобрел,
Уняв слегка свой бег.
Его никто не знал и люд,
Сплетая нити слов,
Гипотезы вносил на суд,
Вот вышел тут улов!
А он играл на мостовой
Перед толпой зевак.
И пел с отрадой и тоской,
А петь он был мастак!
И скрипка тихая его
Гремела словно гром,
Стремясь до сердца самого,
Чтоб задержаться в нем.
А был одет он кое-как,
Изорванный сюртук.
И свирепея, вьюга-враг
Смедляла сердца стук.
Он пел до ночи, а потом
Уж исчезал из глаз,
Чтобы в рассвете золотом
Пустить на волю глас.
Слетались птицы из округ
И пели вместе с ним.
Он был для них как добрый друг,
И не был он чужим.
Луч солнца город пробуждал,
И с песнею дивн;й
Народ на площадь высыпал,
Исполнить долг дневной.
Но тот, кто в спешке не бежал,
И тот, кто не был глух,
Тот менестреля замечал,
И замирал в нем дух.
Он пел о сотне мест земных,
Где раньше не бывал,
О алых маках полевых,
Чей аромат не знал .
О горьком ливне над горой,
Что извергает жар,
О славной гавани морской,
Что выжег злой пожар.
Об одиноком старике,
Что потерял свой дом,
О храбром юном моряке,
Преодолевшем шторм.
И каждый, кто стоял вокруг
Все видел, словно въявь,
На лица жаркий дышал юг
Пускался разум вплавь.
И холод тлел для них теперь,
Все были тем дождем,
Что орошал гору потерь,
Дышавшую огнем.
Слеза ползла вдруг по щеке,
Иль улыбался рот,
Сжимались мышцы в кулаке,
А менестрель поет.
Зеваки уж пускались в путь,
И редкий господин
Не забывал медяк кинУть
На ложе мешковин.
А уж когда кончался день,
И город засыпал,
Певец наш собирал ту дань
И бедным отдавал.
Он сам был голоден тогда,
Но той улыбки свет,
Огонь в нем разжигал всегда,
Им он и был согрет.
Днем ветер страшный бушевал,
А он все пел и пел.
Его тот холод не сгибал
От благородных дел.
Столетним к;мням не забыть,
Как в утро февраля
Случилось мимо проходить
Слепому на поля.
Он замер и закрыл глаза,
Пустившись в слезы вдруг.
Молчал он, а потом сказал,
Что видел мир вокруг.
Мгновенья чуда пережив,
Он улыбнулся в даль
И золотой свой положив
Откинул прочь печаль.
Весь город цвел, как пел поэт,
И в лютую пургу
Сквозь тучи пробивался свет,
Гоня седу каргу.
Во граде люд был и иной,
ЧерствЫе гордецы.
Что отводили взгляд долой,
Надев свои венцы.
Что прятали улыбки в шёлк,
Украдкой смыв слезу,
Считали всё, что святый долг
Ругать тех, кто внизу.
И музыку, что их пленит
Осм;ять на весь свет.
Хоть в сердце сотня нот сидит,
И выходу им нет.
В дворянства благородной лжи
Они нашли приют,
Льдяные дамы и мужи,
Что в кутеже живут.
Они потешились над тем,
Кто не жалел монет
И жителям раздали всем
Черствевший свой совет.
Мешок пустел день ото дня,
И вот случилось так,
Что ни один, главу склоня
Не бросил четвертак.
Певец с луною проходил
По тишине дорог,
Взгляд глаз знакомых уловил
И вынести не мог.
Надежда гасла в них и он,
Не думая ни миг,
Последний вытащил дублон,
Жалея тех калИк.
Мешок был пуст день ото дня
И вот уж уходил
Февраль, метель все не гоня,
Певца все он студил.
И вязам древним не забыть
Последний день зимы,
Как птицы перестали петь
В преддвердьи некой тьмы.
В тот день он пел все о весне,
О солнце и цветах,
Серьезный люд, присняв пенсне
Зашелся во мечтах.
Но странная тоски печать
В его была лице,
Но он не думал и молчать,
Лишь только стих в конце.
Над городом пылал закат,
А песня все лилась.
И скрипка, тише во сто крат
Слезами залилась.
Уж опустилась ночь и вот
Поэт замолк во тьме.
Заснул и городской народ
О новом грезя дне.
Той ночью бушевал тайфун
И холод небо грыз,
Как будто сказочный колдун
Всю ярость бросил вниз.
А на рассвете стихло всё,
Ни звука ни слышн;.
Холодный ветер лес иссёк,
И все еще темно.
И выйдя из дому на свет,
ПоднЯла дева крик.
Послушав гордецов совет,
Весь град теперь поник.
А в леденящей дух тиши,
На мостовой в углу.
Лежал осколок той души,
Что гнал из града мглу.
Он замер, словно на бегу,
Изогнут, как стежок,
А рядом на свеж;м снегу
Пустой лежал мешок.
Ох, славный город над рекой,
Где соловей льет трель.
Давным-давно, глухой зимой
Играл здесь менестрель.