Сквозь пыльных залов чахнущее бремя
Она смотрела сверху на людей.
Её былое восхитительное время
Давно прошло, и нет его идей.
Она тихонько тосковала на рассвете
По Леонардо и Италии своей.
Ненужная на этом белом свете,
Лишь только лжи трухлявых галерей.
Её осматривали толпы чужеземцев,
В их изощренном чванном мастерстве
Виднелись первые повадки поселенцев,
Что славили искусство в озорстве.
Ей иногда хотелось тихо потревожить
Покои сонные угрюмого мирка,
Стереть с лица улыбку, уничтожить
Все бесконечные преграды до курка.
Она любила, пламенно и нежно,
Чудного мастера из итальянских дол,
Что в старину над полотном своим прилежно
Кистями выводил её подол.
Ей иногда хотелось выронить слезинку,
Но эта легкая улыбка на лице
Напоминала некую слабинку,
Что ей хотелось запереть навек в ларце.
И думала, в ночи зайдясь безумством:
"Как же устала я от лживости людей!
И, право, что же толку быть искусством,
Когда живешь по воли не своей?"