«Прокати нас, Петруша, на тракторе…»
Из почти позабытой песни.
Прокати-ка нас, Вадим, как из песенки Петруша –
Ты нам всем необходим, признаю, гордыню руша.
Кто ж в заботе бытовой обращается к поэтам,
Даже если трактор твой называет драндулетом?
Драндулет не драндулет, а от многих нет отбоя.
Сколько зим и сколько лет служит он без перебоя.
Подшаманил и вперед – резать капы к сувенирам.
Неспроста тебя народ часто кличет «ювелиром».
Так что, мастер дорогой, раздели со мною горечь:
На Камчатке жил такой – Козорез Иван Григорьич.
Долго боцманом служил на известном пароходе*,
А потом по мере сил, дух его хранил в комоде.
Это старенький штурвал, это рында и броняшки.
Он гостям их раздавал, у кого душа в тельняшке.
Лишь одну из них берег, памятуя слух матросский,
Что в каюте этой мог часто плавать Маяковский.
Но, узнав, что я - поэт, подарил её при встрече.
Пусть прошло немало лет, о забвении нет речи.
Хоть трибун не мой кумир, славу не переупрямить:
Вот, Вадим, тот сувенир, помоги оформить память.
Он послушает меня и… вдогон своим запаркам
Через три-четыре дня возвращается с подарком:
На подставку точен кап, есть табличка из латуни –
Делал не головотяп, не для пассии-болтуньи.
Да и нет их у него – однолюб вдовец, однако.
Кроме Шилки никого… Шилка – верная собака.
Правда, первую любовь, что ушла из жизни рано,
Поминать, волнуя кровь, не дает на сердце рана.
А с утра уже: «Вадим!»… Поживите в этом гаме.
Если с рюмками сидим, он приходит с пирогами.
Но «светить всегда, везде до трагического донца»,
В общепринятой узде – лозунг более для солнца.
И срывается Вадим, и чихвостит всех на свете.
И не надо спорить с ним, уличать в минуты эти,
Что, кляня нас и любя, в откровенности нетрезвой
Он давно зовет себя «доброй матерью Терезой».
Привечает всех подряд, рад бродягам и поэтам.
Пусть его порой корят, что не знает меры в этом.
У любого есть грехи, как и повод для кручины…
Но не пишутся стихи, если нет на то причины.
* – В 1982 г. на кладбище кораблей в Петропавловске-Камчатском я увидел пароход «Теодор Нетте», воспетый Владимиром Маяковским. Последний его боцман подарил мне задрайку иллюминатора (броняшку) и сказал, что она из каюты, в которой плавал поэт. Когда-то, покончивший с собой трибун, заявлял: «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой – и солнца!» Человеческий свет часто заносчив…