Вот все говорят, свобода, свобода. Что до "прогрессивного человечества", так оно просто-таки ещё со времён Руссо изошлось в воплях о ней аж до синюшности лиц и до пены у ртов. До самого что ни на есть интимнейшего акта - прибивания собственных яиц к брусчатке "Красной Площади".
Ну, ладно, хорошо. Может быть, свобода это и правильно. Может быть, правильно и то, чтобы всю свою жизнь, к примеру, как Довлатов, искать её, будучи в этих поисках абсолютно свободным на дне стакана "Столичной", и счастливо умереть свободным от сердечного приступа в душной клетушке неотложки "американской мечты".
Это сладкое слово "свобода"... Леденец, тающий во рту у сластёны, так и не познавшего иной радости, кроме как кувырков "перекати-поля".
Однажды, я представил себе то, что за окнами моего дома наступило время свободы. Представил то, как я буду смотреть на часы, отсчитывая бег или, может быть, даже полёт этого времени.
Проходит минута, другая. Ничего не изменилось. За ними ещё несколько. И вот я уже слышу то, как в дверь моего дома кто-то начинает сперва звонить. Потом стучать. Вскоре я слышу то, как её, дверь, кто-то пытается выбить. Пытается и выбивает.
До моего слуха доносится уверенная грубая поступь свободы. Ей теперь всё можно. Ведь она так долго этого ждала - свободы...
А я сижу в самой дальней комнате своего дома, где всему: и любви, и теплу, и книжкам, и друзьям, и даже кошкам и собакам, - всему всегда хватало и места, и времени. Сейчас всё это исчезнет. И исчезнет совсем не так, как леденец во рту у сластёны.
Сижу как, любимый мною персонаж из братьев Стругацких, Румата Эсторский, и жду "окончательного освобожденья".
Жду уверенно и спокойно, со знанием дела и печальной улыбкой заряжая магазин винтовки последними оставшимися четырьмя патронами самого убойного калибра. Надо же чем-то "слобожан" встретить.
Жаль, что патронов остаётся всего четыре.
Видимо, всё окончится ещё задолго до того, как "рассвет свободы" выбьет последнюю в доме дверь.
А какое было сладкое слово!..
3 февраля 2015