Я не знаю откуда крик
этой ночью во мне возник.
Так могла бы кричать душа,
получивши наследство в США,
ведь известно лишь ей одной:
я три века к ним невъездной.
Так бы совесть вопить могла,
за былые свои дела,
но она лишь ноздрёй сопела
(не моё тут, ребята, дело) —
пока тапки мои делили
и в меня 8 пуль влепили
собутыльники-кореша,
нервно долларами шурша!
Тут жена, блин, и закричала,
чтоб крутили кино с начала:
детектив, мол, крутой, к тому ж
в роли жертвы любимый муж.
Просьбу выполнили, заразы:
убивали меня два раза.
Во второй — я кино постиг:
это был мой предсмертный крик.