В 2014 году правительством Красноярского края, архивным агентством Красноярского края и Красноярским историко–просветительским и правозащитным обществом «Мемориал» издан 12 том книги памяти жертв политических репрессий Красноярского края, в который вошли сведения о репрессированных Абаканского (Краснотуранского) района.
В последние десятилетия мы тщательно пытаемся разобраться в причинах и осознать масштабы постигшей нашу страну трагедии под названием «репрессии». Уже столько «названо поименно» невинно пострадавших в те далекие годы, но все-таки каждый год архивы открывают нам новые и новые имена. Изданию 12 тома Книги памяти предшествовала долгая и кропотливая работа в архиве Краснотуранского района одного из составителей этой книги – Алексея Андреевича Бабий. Ему были предоставлены все архивные документы, касающиеся лиц попавших под категорию «раскулаченные».
В первой половине двадцатого века жители нашего района, как малой частицы большой страны, пережили такие потрясающие события, как раскулачивание, коллективизация, лишение избирательных прав, выселение и, как крайняя мера, изоляция и лишение жизни. Одной из массовых категорий, репрессированных по политическим мотивам, являются крестьяне, административно высланные с места жительства в ходе компании «уничтожения кулачества, как класса». Из сообщения райуполномоченного ОГПУ об окончании операции выселения и экспроприации кулацких хозяйств в нашем районе мы узнаем о том, что было выселено за пределы нашего района 193 «твердоустановленных» кулацких семей, 29 одиночек – кулаков, а всего 925 человек. Выселяли земляков семьями, обрекая на медленное вымирание, предварительно облагая индивидуальным налогом и лишая избирательных прав. Ярлык «лишенца» был страшен тем, что предполагал дальнейшие репрессии. Люди, зная об этом, обращались в соответствующие инстанции с просьбой вернуть им эти права. Сотни жалоб поступали в исполком, почти на всех ставилась резолюция – «отказать». Как поясняет 12 том «Книги памяти жертв политических репрессий Красноярского края», преследование крестьянина начиналось именно с обложения индивидуальным налогом. Хозяйство называлось «трудовым» и крестьянин платил единый сельскохозяйственный налог, если в его хозяйстве не использовалась наемная сила, не имелось собственного производства (мельницы, маслобойки, крупорушки), не сдавалась в аренду сельскохозяйственная техника и не имелись нетрудовые доходы от продажи мяса и сдачи в аренду помещений. Если же хозяйство выходило за рамки «трудового», оно облагалось индивидуальным налогом, и далее следовало лишение избирательных прав и прочие наказания.
Передо мной Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Том 12 (Раскулаченные)
Архивные документы подтверждают чудовищность происходившего. Так, например, в книге приводится ничтожная опись имущества раскулаченного:
«стол — 1; подушка — 3; одеяло — 1; кровать — 2; ящик — 2;
ульев — 8. Подлежит изъятию на сумму 8 рублей 00 копеек».
Также приводятся в книге выдержки из заявлений в райисполком: «Я родилась в селе Большой Хабык и, проживая в нем 48 лет, имею семью: мать, 81 л., сына, 19 лет, дочерей, одной 8 лет, второй 10 лет, и нет мужа как 9 лет... А за что мне, женщине, было дано задание, поймать волка, лисицу и мелкого зверька на 150 р., что я женщина это не могу добыть. За что меня и сельсовет распродал и выгнал меня из дома, а сына, 18 лет, осудили на 7 лет тюрьмы».
В алфавитном порядке, начиная со страницы 36 по 144, с короткой аннотацией, расположены имена репрессированных жителей Абаканского (Краснотуранского) района.
Петр Васильевич Байнов – хакас, неграмотный, 1877 года рождения, проживал в селе Абаканское. Арестован, приговорен 05.04 1938 года тройкой УНКВД КК и ВМН, расстрелян в Минусинске. Осип (Иосиф) Григорьевич Бубович проживал в селе Алгаштык. Обвинен, приговорен, расстрелян, Его сын Иосиф Иосифович Бубович. Обвинен, приговорен, расстрелян. Каждая страница тома дышит болью, веет холодом, уничтожает несправедливостью. На протяжении двух десятилетий тройки активно исполняли в советской России роль тайного политического инструмента подавления противников режима, уголовных и «саботажнических элементов». В истинном смысле тройки вообще не были связаны с какими-либо судебными процедурами. Их основной принцип деятельности — внесудебное рассмотрение дел и вынесение приговоров без формальных процедур. Не укладывается в сознании как случилось, что три человека решали судьбы многих людей, вынося вердикт о выселении, о жизни или смерти.
Семье Корчук повезло больше других. Их не приговорили к расстрелу, а всего лишь выселили за пределы Абаканского района. Николай Корчук работал в селе Шадрино, до 1934 года входившем в состав Абаканского (Краснотуранского) района, председателем сельского Совета. Они с женой Мариной вырастили шестерых детей: Александра, Ивана, Степана, Валентину, Арсентия, Веру. Иван к моменту репрессий был женат и жил на родине своей жены в Белоруссии. Они под раскулачивание не попали. С родителями проживали остальные дети. Степан уже имел свою семью, был женат Федосье, они также жили с родителями. Семья была трудолюбивая, дружная, они вели совместное хозяйство: обрабатывали землю, держали на приусадебном хозяйстве скот, имели сельхозинвентарь. После наложенного на них индивидуального налога, последовало лишение избирательных прав и выселение семьи на восток, на шахты города Артем. Трудолюбивые люди, не пропали на новом месте. Они, таежники, рыбаки, охотники, «шишкари», отбыли срок в местах ссылки так сказать «от звонка до звонка», работая на угольных шахтах, и затем вернулись в Красноярск, где и доживали свою жизнь.
Сколько изломанных судеб, сколько оборванных жизней! Разумеется, среди перечисленных в книге памяти были люди, не принявшие новую власть, вредившие новому строю, но их число теряется в общем числе безвинных страдальцев. Сегодня исправить что-либо уже поздно, многие из этих людей так и не узнали о своей реабилитации, в силу того, что не дожили до нее. Нам остается лишь помнить поименно всех, пострадавших от сталинских репрессий и делать правильные выводы из страшных уроков истории.