Влюблённость, как горячая вода,
Ушла с приходом августовских ливней
И, кажется, что горького объелся,
Хотя в нутре ни крохи. Ближним тоже
Оскомину набила чернь мирская –
Тем ближним, кои в скотских посиделках
Являлись показателем того,
Что скверному характеру всегда
Отыщется безвольное подобье.
Да что уж там! Речь о другом идёт…
Под серым небом вечность простояв,
Засунув руки в драные карманы
Поношенной джинсовки, так хотелось
Найти того, кто стиснул бы ладонь
С товарищеским верным вожделеньем.
Ну что за бред?! А вожделенье – термин
Негожий для речей об абы чём…
Болят глаза. О, как болят глаза!!!
Как будто просмотрел полста сезонов
Сериальной болтовни в один присест.
На деле же – реальность долг вернула:
Аукнул рай, откликнулось помойкой
И мелочностью разной ерунды –
Ранимых тем перины пылевые,
Никак иначе! Много брал без меры
Горстями с продовольственной кормушки
Людского счастья. А теперь, чего?
Лицо души – утроба пылесоса!
И радует лишь то, что не увидеть…
Но ближний знает – навангует с горкой
Дождей и ветра на недельный отпуск,
Который ждал так долго, а дождавшись
Сопливишься на огроменный шиш,
Что взор слезит. Зерцала не разбить
(зерцала реализма), не отбиться
От козней первородных дурачков –
Их сонмища на каждой клетке мира.
А самка – та брезгливо отвернулась
От кандидата с недовольным рылом.
Ему бы только пить да дрыхнуть старцем!
Влюблённость, как горячая вода,
Отключена навек за неуплату…
И сидя за заплеванным столом
На шаткой табуретке, тошно думать
О непонятном времени, пространстве,
О непонятной ругани в прихожей
Квартиры, что делима с глупой девкой –
Она была всё так же влюблена…
Эх, знать бы кто он! Хватит, время жить…