Он спал и видел странный сон:
Волшебный лес, седые ели...
Был полумрак со всех сторон,
Глаза из чащи пламенели.
Шаги! Он вздрогнул и застыл,
Томим предчувствием и страхом,
Держался, сколь хватало сил,
Берёг исподнее от краха.
Из чащи прокатился стон,
И ноги сделались водою.
Здесь на поляну вышел он.
Мужик. С усами, бородою.
Ухмылка, словно смерть сама,
Глазищи – угли, голос гадкий.
Спросил: "Ты точно Колыма?
Пиит и мент в одном початке."
Меня послали (чо ты ржошь?)
К тебе с небесным повеленьем.
Молчи и слухай, хошь не хошь,
Стихи друзей на день варенья.
Они летят со всех концов:
Урал, Австралия, Карпаты
(Асадов кланялся, Рубцов)
И даже из ковбойских штатов.
Живи, толстей от года год,
Вкушай винище, девок тискай.
Стишками радуй свой народ,
Но опасайся группы риска…
Пусть дом твой чашей будет век,
В ночи - покорной половинка.
Дерзай, пиитствуй, человек,
Будь мужиком, но не мущинкой.
Да не оставят твой очаг,
Надежда, Мужество и Вера.
И, кстати! Тут желает благ,
В скотину пьяный Староверов.
Пусть хлеб ложится в закрома,
Блюди покон, не трогай крапа.
Забыл, мля. Как там … Колыма?
Иди бухать, а я почапал.
Пиши, не можно не писать
Твои стишки ласкают ухо.
Держи небесный «Исполать»,
Здесь я кончаю (ржот опять?!)
Будь счастлив, аватара. С днюхой!