На Ольгинском мосту
в сентябрьских бликах
стоял я пред тобою,
мой отец,
великий Город
на реке Великой -
кузнец, купец,
воитель и чернец...
Над силуэтами средневековых улиц
сияла синева, дышала ширь,
плескал лазурным селезнем меж утиц
в речной волне Мирожский монастырь.
Держась стены, сторожевые башни
брели чредою почернелых вдов
оторванных от кузниц и от пашен,
безбашенных в бою моих дедов,
оставивших здесь эту ясность линий:
ввысь - крест, в сырую землю - острие.
Кто к нам с мечом, тот от меча и сгинет,
кто с нежностью - заплачет от нее.
Вдруг там, где обрываются перила,
я ощутил, что мое сердце - Кром,
что в нем, куда б меня ни уносило,
навеки будет светел отчий дом.
И на пути обратном, под Опочкой,
не поминая всуе
"кровь" и "вновь",
в осенних строчках,
позабыв про точку,
я рифмовал тебя с любовью, Псков.