На площади, в центре, на фоне дворца,
Стоит, руку вскинув, как будто читает
Воззвание против тирана-отца…
Нет, он не о том… Просто он вспоминает.
О Царском Селе, о любви чаровниц,
О верных друзьях и о славе России,
Что только пред Богом есть смысл падать ниц,
Что наши цари далеко не мессии…
Гуляет народ, иностранцы теснят
И местных, и птиц, что поэта обсели…
И фото не снять. На макушке сизак -
Гурливый венок, что согнать не сумели.
Японцы с печеньем… Ну, голубь слетел.
И гений воскликнул: «Снимайте, снимайте!
Мне этот пернатый давно надоел,
Но я их прощаю… И вы их прощайте.
Когда-нибудь тоже, возможно, стоять
Придётся и вам, к голубям привыкая,
И каждый настырный на вас будет класть…
Ему ж невдомёк, что вы тоже летали!»
Скажу, улыбнувшись: «У нас не стоят,
И, что интересно, почти не летают.
Равнение держат на гюйс или флаг.
На тот, или этот. А флаг разрываем.
И может смениться, когда недород,
В сердцах пустота, в головах только «мани».
Летающим мил только хлеба кусок,
И им не до памятей, не до стояний…»
Качнул головою кудрявый поэт
И тихо ответил: «Да-а, жалко мальчишек».
Я щёлкнул.
Проснулся.
Сквозь щёлку рассвет
Ласкал переплёты прочитанных книжек.
8.06.15
Снимал автор.